— Идти домой…
— К сыну?
— Нет, он еще у бабушки. Вернется через десять дней.
— Так ты никуда не спешишь? Тогда, может, пройдемся пешком? Я тебя провожу. Минут за сорок доберемся, — заодно и погуляем эдак неторопливо. Знаешь, как раньше гуляли в тюремных дворах? Руки за спину и потихоньку двинулись по кругу…
— Не знаю, не сидела. Ну, провожай.
Если в начале прогулки Эшли еще испытывала мучительное чувство стыда за собственную глупость, то уже к середине пути оно полностью выветрилось. Кевин оказался словоохотливым малым и просто сразил Эшли увлекательным рассказом о своем переезде в Торонто из маленького Бентли, где он лет десять вел научную работу в местном университете. Его лаборатория часто получала заказы от фармацевтических компаний на испытания различных препаратов, а затем от «Карвер-Зегерс фармасьютикл» (которой он, по его словам, «приглянулся») последовало предложение войти в штат фирмы. Это предложение совпало с замужеством его младшей сестры, тоже благополучно перебравшейся в Торонто (ей удалось окольцевать литературного обозревателя одной из центральных газет), — так что Кевину сам бог велел продолжать карьеру на новом месте, в новом качестве и рядом с любимой сестричкой. Правда, снобы-коллеги в первое время называли его «провинциальным выскочкой» и демонстративно игнорировали, но он быстро прояснил ситуацию: получил свою тему, свою группу и утвердился в компании вполне прочно.
Уже около дома они обменялись телефонами, после чего Кевин сочно чмокнул ее в щеку, весело подмигнул и без долгих прощаний удалился. Он позвонил в пятницу днем и поинтересовался, не передумала ли еще Эшли идти в кино, а то билеты уже лежат у него в кармане. В фильме — в точном соответствии с ее пожеланиями — и впрямь фигурировала целая свора человекоподобных киборгов, но Эшли не успела толком разобраться в перипетиях сюжета. Кевин, на манер осваивающего науку искушения старшеклассника, выдержал паузу минут в пятнадцать, а потом — ненавязчиво, но настойчиво — полез целоваться. В первый момент Эшли смутилась и воздосадовала (не пристало такой зрелой даме, уподобляясь ветреной барышне, бесстыдничать в кино!), но Кевин действовал настолько мастерски, что она размякла, растаяла и быстро вошла во вкус слегка подзабытого занятия.
Далее события развивались по классической схеме: после фильма они посидели в кафе, болтая о том, о сем; потом Кевин подвез ее домой, потом они вместе поднялись в ее квартиру. К этому времени Эшли (прекрасно понимавшая, куда все катится) уже успела пересмотреть свои соображения недельной давности о том, что ей нравится другой тип мужчин и что Кевин производит впечатление завзятого ловеласа. Зато он обладал мощной позитивной энергетикой, источал невероятное обаяние, являлся каноническим простодушным добряком и замечательно целовался. В результате они еще немного поболтали, капельку выпили, потом вполне органично переместились на диван, где все — столь же органично — и произошло. И Эшли была вынуждена признать справедливость самоуверенного заявления Кевина: забыть эти полчаса на диване и впрямь не представлялось возможным — ей, во всяком случае.