Впрочем, истории — это громко сказано. Древние легенды, предания, восхваления родины и поношения недругов — вот что представляет из себя эта бретонская хроника конца XIV — начала XV века, то есть заката эпохи, когда Бретань была еще не провинцией, а государством, и символом ее был белый горностай — олицетворение отваги и незапятнанной чести.
Итак, вернемся к настоящей истории. Долгое время Бретань была независимым государством, сначала — королевством, потом — герцогством. Некоторое время бретонцы весьма успешно сражались с французскими королями, расширяя на восток границы своей страны. Но после набегов скандинавских пиратов, после Столетней войны и кровопролитных войн за наследство, ослабевшая Бретань уже с трудом сохраняла независимость от могучего соседа — Франции. Однако французским королям далеко не сразу удалось покорить маленькую страну. Только после продолжительных войн Бретань потеряла свою независимость, и в результате династических браков бретонских герцогинь с французскими королями вошла с состав Франции. Произошло это сравнительно недавно — в 1532 году.
Именно с тех пор бретонцы официально стали считаться французами, а их страна — французской провинцией. Но это вовсе не означало, что потомки бриттов сразу же забыли свое происхождение, свой язык, свои легенды, предания, сказки…
Эти легенды и сказки как невидимое сокровище передавались веками из поколения в поколение. Некоторые из них пересказывались в житиях святых и в хрониках, а иные сохранились и дошли до наших дней только в устном творчестве народа.
Долгое время эти сказки и песни не выходили за пределы бретонских ферм и рыбацких поселков. Но в XIX веке, после знаменитых произведений Д.Макферсона, оказавшихся на самом деле всего лишь изысканной литературной подделкой, когда Европа буквально «заболела» кельтами, литераторы начали интересоваться устной культурой бретонцев. Однако первый «Сборник бретонских песен», опубликованный Т. Э. де ля Виллемарке, оказался весьма сомнительным изданием, который каждый определял по-своему — то ли как далеко зашедшую художественную обработку истинно народного творчества, то ли как очередную подделку в духе Макферсона. Эта книга вызвала массу споров, которые не утихают до сих пор.
Все последующие издания народных сказок и песен воспринимались читающей публикой настороженно, несмотря на то, что «серьезные» собиратели фольклора — Франсуа Люзель (1821–1895)[1] и Анатоль Ар Браз (1859–1926)[2] не только не вносили изменений в собранные ими произведения, но и записывали их варианты, указывая имена сказителей и певцов. Впрочем, к такому скептицизму были некоторые основания — ведь оба этих исследователя слушали и записывали все сказки и песни на бретонском языке, а издавали большинство из них на французском. А иначе и быть не могло. Бретонский язык был абсолютно непонятен ученой публике, ведь к тому времени все бретонцы, получившие хорошее образование, в обязательном порядке говорили на французском, а большинство просто не знало бретонского как следует.