— Никаких больше шуток, — решила Шерлок, целуя ее в щеку. — Мы здесь, и отныне все будет хорошо, обещаю.
— Кто вам позвонил?
— Твой свекор, часа в два ночи.
— Странно, откуда такая забота?.. — медленно протянула она, думая о боли, вцепившейся в нее своими челюстями, и о том, как с этим справляться.
— Ты от него такого не ожидала?
— Понятно, — протянула вместо ответа Лили, зло прищурив глаза. — Теперь мне все понятно. Испугался, что миссис Скраггинс позвонит тебе и ты удивишься, почему никто из семьи не посчитал нужным сообщить об аварии. По-моему, Диллон, он тебя боится. Все время спрашивает, что ты поделываешь и где сейчас находишься. Когда ты приезжал сюда, его просто трясло от страха.
— Но почему? Что за причина?
— Потому что ты большой, умный и к тому же специальный агент ФБР.
Шерлок засмеялась.
— Просто очень многим становится не по себе в присутствии ФБР.Но мистер Элкотт Фрейзер? Да мне все время казалось, что его ничем не прошибешь.
— Так оно, вероятно, и есть. По крайней мере его сынок твердо в этом уверен.
— Может, он решил, что мы непременно захотим тебя увидеть? А вдруг он вовсе не такой железный кулак, каким вы его воображаете? — возразил Савич.
— Такой-такой, и даже хуже. Кстати, Теннисон уже успел здесь побывать.
Лили вздохнула, морщась от боли в ушибленных ребрах и колик в боку. Слава Богу, что все-таки догадался убраться. Савич и Шерлок переглянулись.
— Что случилось, Лили? — спросил брат. — Расскажи нам.
— Все считают, что я снова пыталась покончить с собой.
— Ну и пусть считают. Плевать. Рассказывай.
— Я ничего не знаю, Диллон. Клянусь, не знаю. Помню, что пришлось свернуть на эту чертову дорогу в Ферндейл, знаешь, двести одиннадцатую. И это все. Остальное покрыто тьмой.
— И все вообразили, будто ты пыталась покончить с собой, потому что ты после гибели Бет наглоталась таблеток? — допрашивала Шерлок.
— Похоже, что так.
— Но почему?
— Признаюсь, была не до конца честна с вами, родственнички. Но не хотела, чтобы вы волновались. Беда в том, что у меня началась депрессия. Одну неделю чувствую себя прекрасно, лучше некуда, потом все начинается сначала. Последние две недели мне становится все хуже. Почему? Сама не знаю. И так до вчерашнего вечера.
Диллон выдвинул стул, сел и снова взял сестру за руку.
— Знаешь, Лили, даже в детстве, когда у тебя возникала проблема, ты мучилась над ней, обсасывала со всех сторон и не сдавалась, пока все не улаживалось. Па говаривал, что если он не сразу объяснял тебе что-то непонятное или не отвечал на вопрос, ты вцеплялась в его брючину и буквально отрывала ее, если он не успевал договорить.