— Прошу вас называть меня просто София, милорд. Я говорила о том, что наша Клер рисует.
Что ж, это неплохо, признал Хок, заставив себя взглянуть в лицо старшей из сестер. Алебастровая кожа ее щек приятно порозовела от похвалы.
— И что же вы рисуете? — спросил он не без любопытства.
— В основном портреты, милорд.
— Ах вот как!
Фрэнсис покосилась на него. И как раз в этот момент Хок перевел взгляд на нее — и поспешно отвернулся.
Вот здорово-то! Она едва удержалась, чтобы не улыбнуться во весь рот.
Несчастная дурнушка словно в насмешку окружена красавицами сестрами, думал в этот момент Хок. По крайней мере на Клер и Виолу можно было смотреть, не опасаясь, что получишь шок. В этот момент он искренне жалел бедняжку.
— Расскажите нам о том, как здоровье маркиза, — попросил Александр Килбракен. — Надеюсь, оно не ос-
Тавляет желать лучшего?
— Увы! — ответил Хок с едва заметной болезненной гримасой. — Отец очень болен.
— Проклятие! — вырвалось у Александра Килбракена. Он взъерошил шапку рыжих волос и устремил на гостя
Внимательный взгляд. Теперь ему стало совершенно ясно, почему тот появился в «Килбракене» именно теперь: маркиз хотел уплатить долг чести раньше, чем покинет этот мир. Глубокая морщина прорезала лоб Александра Килбракена при мысли о том, что в происходящем было что-то очень странное.
— Настало время проводить гостя в его комнату, — обратился он к жене, поднимаясь. — К тому же я обещал Алексу, что он будет представлен графу Ротрмору.
Хок тотчас вскочил с места, адресовал Софии какую-то неразборчивую любезность, кивнул каждой из дочерей и живо последовал за хозяином вон из комнаты. Едва они оказались наедине, Александр Килбракен прямо спросил:
— Вы должны обвенчаться как можно скорее?
— Именно так. Отец надеется перед смертью увидеть мою невесту. Венчание состоится так скоро, как только позволяют правила хорошего тона.
— Хм… я скорблю вместе с вами, милорд. Я всегда был расположен к вашему отцу, можно даже сказать, успел заочно привязаться к нему. Чем же он болен, позвольте спросить?
— У отца чахотка. Болезнь развилась очень быстро.
Некоторое время Александр Килбракен молчал, размышляя о том, почему слуга маркиза, прибывший пять дней назад в качестве гонца, ничего не сказал о болезни его господина. Да и сам маркиз в последнем письме ни словом не обмолвился об этом, просто поставив его в известность, что граф Ротрмор скоро будет в Шотландии. Решительно все это выглядело очень странным.
— Какая удача, что ни одна из моих дочерей пока не замужем, не правда ли, милорд?
— Да, — подтвердил Хок лаконично.