– Так точно, ваше благородие, ни разу! – признался Воронов.
– Вот то-то! Ну ничего, у нас постреляешь! Лети, Ворон! – кивнул голубоглазый человек, возвращая Воронову ружье. – Рост у тебя хорош, лети в первую роту к капитану Кутузову. Да ступай прежде всего к Волхову – умойся: ишь запылился как! Солдат должен быть чист, опрятен!
– Слушаюсь! – ответил Воронов, поворачиваясь кругом.
– Да запомни: пить у нас где хочешь пей, только не в кабаке! – крикнул он вдогонку Воронову.
Полчаса спустя Воронов, определенный в капральство и получивший место в палатке, шел с мушкатером к Волхову.
– Значит, это училище для полка строят, а дальше – полковые конюшни? И сад, стало быть, тоже полковой? Вон оно что-о! А скажи-ка, приятель – расспрашивал он у мушкатера, – с кем это я разговаривал? В белом кафтане, без шляпы. Офицер он аль кто?
– Маленький, быстрый такой? Глаза голубые, а в лице худощавый?
– Во-во-во, – узнал по описанию Воронов.
– Это ж и есть наш полковой командир, Александра Васильич.
Воронов даже остановился от удивления:
– Вот те на – сам полковой командир!
И он тотчас же представил себе командира Смоленского полка фон Штраля: как тот со шляпой, надвинутой на левую бровь, идет с тростью по лагерю и даже не посмотрит на солдата. Что-нибудь спросит, а потом ткнет тростью в живот солдату и скажет зло: «Пшел!»
– А как полковнику фамилие? – спросил Воронов.
– Суворов.
«Он говорил давеча, что мое фамилие не по мне, – раздумывал, идучи, Воронов, – но и его ж не подходит к нему: ну какой же он суровый?»
III
Не надлежит мыслить, что слепая храбрость даст над неприятелем победу, но единственно смешанное с оною военное искусство.
«Полковое учреждение»
1-й батальон, с мокрыми от росы штиблетами, стоял в кустах, ожидая сигнала к атаке.
Солнце еще не взошло, но лес уже был полон птичьего гама, а над полями трепетали, заливались жаворонки.
Впереди расстилался обширный монастырский луг. Он весь был в росистой паутине, – прозрачная и тонкая, она висела на стеблях трав, на головках еще не скошенных цветов. Вдали, за лугом, на том берегу подернутой туманом реки, вырисовывались белые стены монастыря.
Мушкатеры, покашливая и перешептываясь между собою, стояли, ожидая, когда 2-й батальон выйдет на луг с противоположной стороны от реки. Командир полка, живой, непоседливый полковник Суворов, сам повел 2-й батальон в обход луга, чтобы потом, от реки, наступать на 1-й батальон.
Здесь, на просторном монастырском лугу, оба батальона суздальцев должны были сойтись в сквозной штыковой атаке: это было излюбленное, всегдашнее упражнение полковника Суворова.