— Еще двое, — молвил Эесель едва ли не плачущим голосом. — Мы хорошо завернули их и вынесли совсем незаметно, уверяю вас, сир. Но еще двое, которые были живы, когда мы их выносили, умерли, пока мы закапывали тех. Семнадцать человек за неделю!
Наступила мертвая тишина. Потом Ричард решительно и энергично сказал:
— Этому нужно положить конец. Не теряй голову, Эссель. То место дурное. Ты же знаешь, на войне бывают мертвые, упокой, Господи, их души. Подойди-ка сюда да посмотри, что у меня есть.
Я забрал лютню:
— Я ухожу, сир.
Но он меня не услышал. Я прошел через весь шатер, мимо собаки и ее хозяина, мимо другого, что полировал кольчугу, и еще двоих, устраивавшихся спать, и уже у выхода меня остановил голос Ричарда:
— Постой! Я даже не знаю твоего имени.
Я обернулся и назвал себя.
— Возвращайся завтра, Блондель. Спокойной ночи.
Идея крестового похода мощно влияла на здравомыслящих людей христианского мира. Она ежедневно увлекала и меня, лютниста, обожающего перематывать шерстяные нитки, и я шел в лагерь, где латал протекавшие шатры, рыл сточные канавы, качал кузнечные мехи.
Настал день, когда миледи решила отправиться в шатер Ричарда в костюме менестреля, а я предотвратил эту авантюру, и не столько ради нее самой, сколько в интересах крестового похода. Ричард Плантагенет, которого я тогда воспринимал только как крестоносца, работал, был занят массой дел, и я не хотел, чтобы его что-нибудь отвлекало.
Спустя несколько дней мессинский лагерь, служивший сборным пунктом всех крестоносцев, стал постепенно свертываться. Старая королева-мать Английская, которую призвали неотложные дела, уехала первой. Потом отплыл в Акру Филиип Французский, вместе с тем, кто был его правой рукой — Хью Бургундским, и с семью тысячами солдат.
Ричард по-прежнему запасался лесом — пилил и грузил на корабли бревна. Он слышал, что в радиусе десяти миль вокруг Акры не осталось ни единого деревца, и решил взять с собой все необходимое для баллист, арбалетов, стенобитных машин и штурмовых башен. Он оставался в Мессине до последнего момента, но вечером накануне моего отплытия с женщинами сказал:
— Мое новое судно, «Транк-ла-Мер», очень быстрое, и я вас догоню. И смогу заняться с тобой музыкой раньше, чем ты ожидаешь.
Я передал это дамам, а поскольку было принято окончательное решение о том, что так долго откладывавшаяся и такая долгожданная свадьба состоится на Кипре, на протяжении всего перехода настроение у них было хорошее, и они не замечали ни тесноты на корабле, ни манер капитана, делавшего все возможное, чтобы мы чувствовали себя как можно хуже.