— Разве мы не молимся о том, чтобы стать такими, какими нас хочет видеть Бог? Может быть, в этом моя добродетель.
— Но бывает и так, что в неразберихе наших представлений мы перестаем отличать волю Божью от собственных помыслов…
Я могла бы говорить еще долго, но в этот момент вошли Беренгария с Марией. Мария держала в руках эскиз Блонделя. Беренгария говорила:
— Но подумайте, как будет ужасно, если из-за вашего платья вас откажутся венчать!
— Не заставят же они меня снять его в церкви? А кроме того, епископ часто играет с моим отцом в карты и, как я слышала, уже должен ему тысячу крон, так что вряд ли он на такое решится. Разве что мать воспротивится… но я ей скажу, что оно пригодится в будущем, когда я буду кормить ребенка.
Может быть, на то, чтобы Блондель слушал разговоры, свидетельствовавшие о том, что на него смотрели как на бесполое существо, и была Божья воля, но моей воли на это не было. И в тот вечер я окончательно решила вырвать его из будуара.
Первым делом я решила заинтересовать его планами строительства моего дома и после того, как мы немного поговорили об этом и он сделал несколько эскизов, сказала:
— Блондель, если принцесса разрешит, согласились бы вы поехать в Апиету и руководить строительством или по крайней мере начать его? Вы понимаете, какой дом мне хочется построить, и как никто другой сможете объяснить строителям, как это делать. — Поколебавшись, я решила сыграть на своих физических недостатках — наверное, впервые в жизни. — Мне самой будет трудно. Я не могу пробираться по участку, натыкаясь на кучи земли, вынутой из траншей под фундамент, или карабкаться по лестнице, чтобы проверить, правильно ли настилают крышу. Мне нужен человек, которому я могла бы полностью доверять.
— Да, конечно. — Он задумчиво посмотрел в пространство и улыбнулся. — Я всегда интересовался строительством. Да, я думаю… да, это, безусловно, лучше, чем мотать нитки.
— Вы будете наделены всеми полномочиями, — продолжала я. — Жить можно в замке, а сделав все распоряжения на день, вы сможете уезжать верхом в лес. Апиета окружена великолепными лесами, полными дичи. Вы сделаете это для меня, Блондель?
— Да, — ответил он, на сей раз совершенно твердо. — Если согласится принцесса.
Я представила себе, как будет прекрасно, когда он наконец займется мужским делом и сердце его забьется по-другому под влиянием новых интересов и перемены обстановки. Дома строятся долго, и к моменту, когда он будет готов, Блондель, может быть, сроднится с ним и, если пожелает остаться в Апиете, я устрою там ферму и предложу ему управлять ею. Он любит лошадей — я арендую знаменитого жеребца у Джейма Альвского и выведу высокопородных жеребят, которые теперь очень ценятся, потому что в них сочетаются резвость, грация и нрав лошадей арабской крови с силой и выносливостью европейской лошади. А потом Блондель женится, и у него родятся дети, а я буду их крестной матерью.