— Не такой уж я молодой, — наблюдая за Стасей, никак не отреагировавшей на это его сообщение, продолжал Чон. — Два года я состоял в браке. Там, у себя, в Майкопе.
— Ты развелся? — строго осведомился Стефан, вдруг ощутив себя защитником сестры.
— Развелся.
— Почему вы разошлись? — продолжал допрашивать Чона Стефан.
— Не сошлись тем, чего тогда не было ни у меня, ни у нее, — объяснил Чон, все поглядывая на Стасю. — Характер я воспитал в себе позже. В одиночестве.
— Твоя жена была брюнетка? — вдруг спросила Стася.
— У нее были каштановые волосы. — Чон пожал плечами. — Нет, не брюнетка. Каштановые с рыжинкой.
— Она была злая? — снова спросила Стася.
— Как раз напротив, исключительно доброе и покладистое существо. Но характеры у нас были разными.
— А сестра у тебя есть?
— Нет, сестры нет. Мать есть, но она живет своей жизнью.
— И больше у тебя никого нет? — допытывалась Стася.
— Есть, — возразил Чон. — Ты.
Стася дожила до двадцати двух лет, но женщиной в полном смысле этого слова так и не стала, несмотря на то, что уже однажды пережила любовь.
Она не делала то, что привычно было каждой мало-мальски смазливой девушке, не собирала свои русые волосы в прическу, не одевалась сообразно моде — Стася не вылезала из полинявших джинсов и простенького свитерка, не представляла, как накладывать макияж, в ее сумочке вместо косметички всегда лежал какой-то детский сор, вроде свистка и плюшевого пингвина да валдайского колокольчика, — в ней напрочь отсутствовало женское кокетство.
Она не умела играть голосом, лукаво и многозначительно улыбаться, напускать на себя невинный или, напротив, многоопытный вид, никогда не примеряла различные женские маски, ее контакт с зеркалом ограничивался несколькими взмахами перед ним щеткой для волос.
И поэтому в нее никто, кроме Роди, не был влюблен, никто о ней не грезил, не сходил по ней с ума.
И конечно, Стасе бы в голову не пришло, как любой благоразумной и знающей себе цену девушке, осторожно собрать стороною сведения о том, кого она полюбила, выяснить так, чтобы он сам ничего не заметил.
Специально она это не могла сделать, но все-таки кое-что о Чоне узнала — сначала от Родиона, позже от Марии — буквально на следующий день после знакомства с Павлом.
Стася и не думала скрывать от Марии своего интереса.
Дождавшись Марию после окончания сеанса в одной из аудиторий, Стася направилась следом за ней в курилку.
— Что — Чон тебе приглянулся? — сразу же догадалась Мария.
— Почему ты думаешь?.. — уклончиво возразила Стася.
Мария, закуривая, мельком взглянула на нее.
— У тебя лицо как будто изменилось… Вчера еще другое было, честное слово… Но мой совет — выбрось Павла из головы.