Это была моя тайна — прогулки по незнакомому городу. Никому, даже матери, с которой привыкла делиться многим, я о них не рассказывала.
Однажды, когда мне было уже лет семь, я зашла в комнату, в которой отец слушал радио. «Бесаме… Бесаме мучо», — полилось вдруг из приемника. До того дня я ни разу не слышала эту известную песню, но она звучала будто из моих снов. То же музыкальное настроение, те же пронзительные слова на языке из моих снов. Замерев в дверях, я жадно слушала, не замечая, что по моим щекам катятся слезы. Я была одновременно и счастлива, и несчастна. Счастлива, потому что узнала, что этот прекрасный язык существует на самом деле. И в то же время расстроилась, поняв, что он знаком кому-то еще. Ведь в моих снах — моем счастливом мире — он был моей собственностью, секретом, который вдруг стал почти что публичным.
«Это испанский язык», — ответил тогда на мой вопрос отец. И принялся рассказывать про страну, которая, как оказалось, существовала не только в моих снах.
Мое желание выучить испанский язык родители исполнили с удовольствием: довольно быстро нашли мне специальные языковые курсы для детей. Так, с детства, я занялась языками, которые давались мне легко: вначале практически в совершенстве изучила испанский, потом — английский с немецким.
Поток воспоминаний прервал звонок в дверь. На пороге стояли Арина и незнакомый мне молодой человек.
— Это Савелий, — представила своего спутника подруга, пропустив слова приветствия и сделав вид, что не заметила мой недоуменный взгляд. Какой еще Савелий? Ее нового бойфренда, насколько мне помнилось, звали Потапом.
— Савелий — экстрасенс, — пояснила Арина, не дожидаясь моих вопросов.
Молодой человек доброжелательно улыбнулся и слегка поклонился.
Я с любопытством окинула взглядом неожиданного гостя. Почему-то мне думалось, что экстрасенс должен выглядеть по-другому. Немного загадочно или, наоборот, производить представление «человека с чудинкой», может быть, носить бороду и длинные волосы, завязанные в хвост, иметь демонический взгляд («ага, еще раздвоенный язык и рога», — съехидничала бы Арина, если бы прочитала мои мысли). Одним словом, он не должен был выглядеть так обыкновенно. На вид молодому человеку казалось лет тридцать, одет он был в обычную черную футболку, темно-синие джинсы классического кроя и летние «дырчатые» туфли светло-серого цвета. Чуть выше среднего роста, нормального сложения. Отросшие темно-русые волосы слегка растрепаны ветром, но такой легкий беспорядок на голове удивительно шел ему. Черты лица были приятными, мягкими (хотя я предпочитала более резкие линии), нос-пуговка, умные светло-карие глаза, гладко выбритый округлый подбородок. Обычный парень из обыденной жизни. Мне даже на какое-то мгновение подумалось, что Арина пошутила, представив его как экстрасенса.