— Удачи, дорогая, — сказала она мне вслед. Я слепо махнула рукой на прощанье. Снова это неприятное чувство — спотыкаться в пустоте. Но путь в подвал с каждым разом становился всё более знакомым. Тем более что сейчас мне помогал Роберт. «Ещё две ступеньки, потом налево через тайную дверь. Осторожно, порожек. Ещё десять шагов, и мы у большой лестницы».
— Действительно замечательный сервис, большое спасибо.
— Не надо иронии, — сказал доктор Уайт.
— Почему ты слышишь меня, а он нет? — огорчённо спросил Роберт.
— Я тоже не знаю, к сожалению, — ответила я, и меня охватило сострадание к нему. — Ты хочешь ему что-нибудь сказать?
Роберт молчал.
Доктор Уайт сказал:
— Гленда Монтроз права. Ты действительно разговариваешь сама с собой.
Я вела рукой по стене, вдоль которой мы шли.
— Ах, я знаю эту нишу. Сейчас опять ступенька, вот она, и через двадцать четыре шага поворот направо.
— Ты считала шаги!
— Только от скуки. Почему вы, собственно, такой недоверчивый, доктор Уайт?
— Совершенно нет. Я тебе вполне доверяю. Потому что в данный момент ты достаточно благонравна, разве что сбита с толку вывернутыми идеями твоей матери. Но никто не знает, что из тебя получится. Поэтому мне бы не хотелось, чтобы ты знала местонахождение хронографа.
— Этот подвал не может быть таким уж большим, — возразила я.
— Ты и представления не имеешь, — заявил доктор Уайт. — Мы в нём теряли людей.
— Правда?
— Да. — В его голосе послышался отзвук смеха, и я поняла, что он шутит. — Некоторые целыми днями блуждали по коридорам, а потом их опять выносило к началу.
— Я бы хотел сказать ему, что мне очень жаль, — произнёс Роберт. Очевидно, ему надо было время для раздумья.
— Ох. — Бедный паренёк. Если бы я могла остановиться и обнять его! — Но ты же не виноват.
— Ты уверена? — Доктор Уайт, видимо, всё ещё думал о потерявшихся в подвале людях.
Роберт засопел.
— Утром мы поругались. Я сказал, что ненавижу его и хотел бы иметь другого отца.
— Но он же не принял это всерьёз, наверняка нет!
— Принял. И сейчас он думает, что я его не люблю, и я больше не могу ему это сказать. — Тонкий голосок, который сейчас заметно дрожал, разрывал мне сердце.
— Поэтому ты всё ещё здесь?
— Я не хочу оставлять его одного. Он не может видеть и слышать меня, но возможно, он чувствует, что я рядом.
— Ох, миленький. — Я больше не могла выдержать и остановилась. — Я уверена, он знает, что ты любишь его. Каждый отец знает, что дети иногда говорят вещи, которые вовсе не имеют ввиду.
— Правда, — сказал доктор Уайт глухим голосом. — Если отец на два дня запретил детям телевизор, потому что они оставили велосипед под дождём, то ему не стоит удивляться, если они начнут кричать и говорить такое, что в обычном состоянии им бы и не пришло в голову.