Так. В моей — нет, а вот у мужчин бывают дети, о которых они не знают.
Кое-как дождавшись середины дня, снова предлагаю Сидни пообедать со мной.
— Как ты себя чувствуешь, Паркер? — он смотрит на меня встревоженно.
— Хоть на час забудь о том, что ты врач, Сид. Я просто не выспалась.
— Наш завтрашний уговор остаётся в силе?
— Что? Уговор? А, «нарколог»… Да, в силе. У меня к тебе другое дело сегодня.
— Что случилось?
— Случилась идиотская история! — изображаю смесь недоумения и сарказма. — На днях мне пришлось пообщаться с одной из наших юных сотрудниц, сообщившей, что отец её трёхлетнего сына — мистер Лайл. Когда я спросила, чего она хочет и почему явилась ко мне, она сказала, что мальчик очень болен, нужны деньги на лечение. А своего бывшего любовника она, видите ли, боится!
— Неудивительно, что боится. Но чем я могу помочь?
— Помочь могу я. Только сначала хочу убедиться, что она не врёт! Если мальчик, и правда, сын моего брата и мой племянник…
Я кладу на стол пластиковый пакетик с салфеткой.
— Вот. Образец крови ребёнка. Нужно сделать экспертизу.
— Откуда у тебя это?! — брови Сидни удивлённо ползут вверх.
— Чему только не научишься с такой непредсказуемой родословной, как наша! — уклончиво отвечаю я. — Кровь Лайла наверняка найдётся в банке Центра, как там нашлась кровь моего отца?
— Полагаю, найдётся, — доктор осторожно берёт пакетик. — Хорошо, Паркер, я отнесу это в лабораторию. Ты хочешь, чтобы никто ни о чём пока не узнал?
— Разумеется, мистер Сообразительность! И ещё я хочу побыстрее покончить с этим делом.
— Я понял. Сегодня вечером ты получишь результаты экспертизы.
Лайл — мой брат, это доказано, а значит, он брат и Джароду. И это тоже будет доказано. Но вдруг… Но крошечная вероятность ошибки — она же всё-таки есть! Может быть, в этой убийственной записке речь идёт о какой-то неудачной попытке оплодотворения? Мне нужно хоть на что-то надеяться, чтобы вынести ожидание!
21. Джарод. 11 апреля, четверг, поздний вечер
Такой подавленной, как сегодня, Мия не была даже в то утро, когда впервые пришла на «Надежду». На все вопросы она безропотно отвечала, что очень устала, и эта безропотность встревожила меня сильнее всего. Мисс Паркер уже давно должна была послать меня подальше с моей назойливостью, а вместо этого она пыталась улыбаться и прятала совершенно больные глаза. Когда она прижалась щекой к моей ладони, мне показалось, что она со мной прощается! Потом она уснула и спала, пока я занимался завтраком. Я надеялся, ей станет лучше, но лучше, увы, не стало. Проснувшись, есть она отказалась — из вежливости проглотила пару кусков. И ушла, заставив меня изнывать от беспокойства. До побега оставалось уже меньше суток, и я скрепя сердце её отпустил. Скоро у меня будет достаточно времени, чтобы разобраться в происходящем.