Красовский пришел в новенькой форме — под распахнутой шинелью мундир с золотыми эполетами. Хохол и виски завиты, и на лице сияние, — ничего, что переносица переломлена, сразу видно счастливого человека. Только непривычно, что без усов, которые не положены офицерам, кроме легкой кавалерии. Едва поспел осторожно снять шляпу, как кирасиры обступили, пошли объятия, — многие знали, когда служил в строю. А Иванов, пользуясь сумятицей, убрал свой инструмент и стал одеваться.
— Совсем ужинать собрался, — сказал он, когда Красовский подошел к нему, — думал, когда же до Стрельны доберемся?
— А мы здесь, в городе, праздновать будем, — ответил новый офицер. — У нас небось не заголодаешь и без казенного харча.
Когда вышли из полковых ворот, у Николы Морского благовестили к вечерне. Набережная Мойки белела недавним снегом.
— Предлагал Елизаров на тележке подвезти, да я отказался, — заговорил Красовский, — не сумел расчесть, когда куафер высвободит и за тобой доберусь. Ну, да мы per pedes apostolorum[36] до самого покоя, который генерал под праздник назначил.
— Где же таков покой и что за генерал, Александр Герасимыч?
— Генерал тот Семен Христофорович Ставраков, главный инспектор гошпиталей, а покой — на Песках, во флигеле, где его канцелярия. Сам предложил, чтоб мне на трактир не тратиться, и повару своему всю трапезу заказал. Далеконько, но поспеем. На шесть часов генерал сбор назначил. Сворачивай на Офицерскую да по Гороховой, по Фонтанке.
— Неужто и сам генерал будут? — боязливо спросил ефрейтор.
— Всенепременно… Да не робей. Он генерал особенный, сам одиннадцать лет унтером трубил и время то очень помнит. А остальные гости — кирасиры наши.
— А генеральша на вас не осердится, — продолжал спрашивать Иванов, — что повара от ихнего дома отвели?
— Да нет никакой генеральши, холостяга Семен Христофорович, как мы с тобой. Некогда жениться было. Считали третьего дня, что в походах пятнадцать лет провел. Capistrum maritale[37], то есть хомут брачный, частых отлучек не терпит. Сказывал, что поручиком хотел жениться, да не отдали девицу за малого чином.
— Где ж он воевал?
— Лучше спроси, где не воевал. В Италии и Швейцарии у Суворова адъютантом, в Моравии, под Рущуком, и в последнем походе при Кутузове, а промеж сего при Багратионе, Каменском, Беннигсене и Барклае, — при всех, кто нашими войсками командовал, бригад-майором состоял.
— Что за должность такая? — осведомился Иванов.
— Вроде начальника походной канцелярии, — пояснил Красовский. — А в последнюю войну комендантом главной квартиры до Парижа дошел и на тридцатом году службы в генералы произведен. Про него среди генералов, сказывают, поговорка сложена: «Без Ставракова воевать нельзя». Значит, не было такой войны с суворовского времени, чтобы в действующей армии не оказался.