— Ты и твое проклятое притворство! Берк рассмеялся, весело, от души, не в силах сдержаться, и, схватив ее за талию, поднял над головой. Ариель, уцепившись за руки мужа, испуганно смотрела на него.
— Теперь остается только хорошенько откормить тебя. А потом…
— Потом что?
— Как что? Потом у меня будет не жена, а истинное совершенство!
— Поскольку ты сам совершенство, будет только справедливо, если жена у тебя будет рыбкой из того же пруда, не так ли?
— Очаровательная метафора. Конечно, мы будем плавать рядом, всю жизнь, вместе и навсегда.
Берк поставил ее на пол, продолжая прижимать к себе.
Артель прислонилась щекой к его плечу, обняла за талию.
— Ты так сильно напугал меня. Он сдавил ее чуть сильнее.
— Ты простишь меня?
— Не знаю. Я все-таки…
— Гадаешь, а вдруг в туманном и отдаленном будущем я все таки превращусь в зверя? Ни за что. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Ариель. Со мной.
Ариель глубоко вздохнула, и Берк пожалел, что не может проникнуть в ее мысли.
— Идем в постель, хорошо? И нет, ты не обязана снимать одежду передо мной, если не хочешь. И нет, ты не должна даже целовать меня, если тебе неприятно. И да, ты можешь одеваться и раздеваться за этой мерзкой ширмой, как только ее починят.
Он нежно поцеловал Ариель в сомкнутые губы и отступил, весело напевая чрезвычайно красочную песенку, крайне популярную в армии года три назад. Потом разделся, по давней привычке аккуратно складывая одежду и не глядя на жену.
Ариель долго, смотрела на него и, наконец улыбнулась, скинула платье и взяла из комода ночную сорочку. Завязывая ленты у горла, она заметила, что Берк наблюдает за ней. Он не двигался, просто стоял там, гибкий, стройный, обнаженный, сильный, и Ариель отвернулась, только на этот раз не мгновенно.
Берк потянулся: оранжевое пламя весело играло на мускулистом теле.
— Я ложусь в постель, — сказал он, — Приходи, когда захочешь.
Он лежал на спине, натянув одеяло до подбородка.
Ариель легла рядом.
— Если желаешь, Ариель, — продолжал Берк, не поворачиваясь к ней, — можешь поцеловать меня на ночь.
Она так и сделала. И поцелуй был чуть более воодушевленным, чем полученный им под магнолией.
Джордж Керлью, молодой человек, чрезвычайно искренний, крайне честный и добросовестно относящийся к своим обязанностям, вошел в кабинет, мысленно благодаря Бога за то, что граф оказался на месте.
— Милорд!
— Что, Джордж? Опять придумали для меня одно из своих бесконечных дел? — спросил Берк, видя, что управляющий едва не дрожит от волнения.
— Нет, милорд. Этот человек, Олли Транк, желает поговорить с вами. Немедленно. Говорит, у него что-то неотложное.