- Ну, старина, как мы себя чувствуем? - обратился Шеннон к Спиваку.
- Терпимо. Спасибо, сэр.
- Тебе нужно что-нибудь? Может быть, пить хочешь?
- Нет, сэр, благодарю вас.
"Стойкий парень", подумал Шеннон и сказал:
- Захочешь меня видеть, только скажи мисс Хилъярд.
- Хорошо, сэр. Спасибо.
Шеннон подошел к другой кровати. Горенко лежал с закры-тыми глазами. Шеннон переглянулся с сиделкой.
- Как он?
Та, поморгав маленькими светло-карими глазками, поджала губы:
- Кровотечение приостановилось. А доктор скоро придет?
- С минуты на минуту.
Зазвонил телефон, и когда Шеннон потянулся взять трубку, сиделка сказала:
- Очень пронзительный звук, прикрутите немного.
- Сейчас. Да!
- Дик, спуститесь к нам сейчас же. Посол вызывает, - ус-лышал он голос Торелло.
- Иду, - ответил он и повернулся к мисс Хилъярд, выглядевшей в своем синем платье и белом переднике как воплощение покоя. - Вам что-нибудь нужно?
- Нужно, - ответила она. - Нам нужен доктор.
В приемной посла Торелло сказал:
- Он внизу, ждет вас в машине.
- Далеко ли собрался?
- Французы попросили немедленно прибыть в МИД, на Кэ-д'Орсэ. Старик хочет, чтобы вы поехали с ним.
- Ого! Пожелайте нам "ни пуха, ни пера", Джон, - и он по-спешил вниз.
Посол курил, ожидая его в автомобиле, стоявшем у личного подъезда, и кивнул в ответ на извинения Шеннона. Лицо у него было каменное: без сомнения, он предвкушал неприятнейший разговор с французами. Вызывает министр иностранных дел и означать этот вызов может только нажим.
- Есть новости?
- Нет, сэр.
- Мы подробно информировали Вашингтон обо всем, что слу-чилось, но ответ ещё не пришел.
Автомобиль выехал со двора на Площадь Согласия, нежив-шуюся в лучах полуденного солнца. Французы отмечали оче-редную годовщину чего-то, стекла автобусов были украшены трехцветными флажками, в фонтанах переливались зеленоватые струи. Все сияло, как только что вымытое. "Нигде в Европе нет такого света, - подумал Шеннон. - Неудивительно, что на берегах Сены рождались такие художники".
Миновав мост Согласия, они свернули направо, проехали мимо Национального Собрания и оказались у здания Минис-терства. Их примет министр, думал Шеннон, в присутствии какого-нибудь ответственного чиновника. Кэ - это одна из главных твердынь и оплотов голлизма. Неудивительно, МИД так давно ждал нового монарха, который мог бы по достоинству оценить его изысканность, утонченность, ледяной ум, всесто-роннюю образованность, ловкость, дар интриги, своекорыстие и остроумие, - и вот этот монарх пришел. По сравнению с ними чиновники Вашингтона и Уайтхолла всегда будут выглядеть косолапыми мужланами, точно так же, как речь нашего пре-зидента покажется мычанием после полуторачасового высту-пления де Голля, умеющего загипнотизировать недружелюбно настроенную аудиторию блистательными, безупречно выстро-енными периодами без единой стилистической шероховатости или грамматической погрешности - периодами, от которых не от-казался бы и Марсель Пруст.