Бен начал пробираться к палубе. Наконец в длинном темном коридоре показался просвет. Пытаясь остаться незамеченным, Бен тихонько выглянул из двери и тут же услышал скрипучий голос боцмана:
– Эй, матросик, а ну подь сюды! Подь сюды, говорю!
И в тот же момент прямо над ухом раздался недовольный голос Грини:
– Да иду я, иду…
Андерсен едва успел прислониться к косяку. Хорошо, что луна на время скрылась за облаком. Матрос, не заметив постороннего на палубе, покачиваясь, прошел мимо.
– Это где ж тебя черти носят? – принялся распекать недотепу боцман.
– Так я, это, спал после вахты…
– Проспался? – спросил матрос с пышными усами у штурвала.
– Ну, так, да, – сладко потянулся Григорий.
– Ну и видок у тебя! – осклабился усатый.
– Я на вахте был, потом в лазарет позвали. Только щас проснулся…
– Спал он, – снова заворчал боцман. – Хорошо, что порты не забыл надеть!
– Вот матросы пошли, – поддержал командира штурвальный.
Дружный гогот окончательно разбудил сонного Григория.
– Ох, смотри, отправлю я тебя на камбуз картошку чистить! – пригрозил боцман.
Бен с таким решением был абсолютно согласен. Он бы тоже с огромной радостью отправил эту жадину на камбуз. Рому пожалел для порядочного человека, «не переводи добро»… Ну ладно, утро вечера мудренее, вот рассветет, тогда поговорим. С такими мыслями пробирался судовой врач к трюму, еле слышно ступая босыми ногами по влажным доскам. Впрочем, дружный хохот матросни способен был заглушить любой шум.