Так что Меншиков, когда за Ушаковым туда посылал, так понимал, что обиду графу на него таить не за что. Ярославль – это вам не Соловки или Сибирь. Да и доходили до Александра Даниловича слухи, что больно уж сильно скучает Ушаков без настоящего дела. Поговаривали даже, что пьет горькую. Меншиков вспомнил об Андрее Ивановиче неспроста: попалась ему на глаза грамотка о масонском золоте, и решил Светлейший разобраться с сией загадкой. Долго, впрочем, он себя досужими домыслами не путал – все сводилось к одному и тому же лицу, к розыску какового он и решил привлечь Ушакова. Зачем же такому блестящему уму прозябать среди березок?.. Вот и послан был Туманов со срочным и тайным поручением.
Глава 2, о чудесных превращениях, кои производит с человеком пара ведер воды
Ранним утром выехал Туманов из столицы. Всю дорогу он гнал коня во весь опор. Светлейший промедлений не любил, да и самому ему не терпелось увидеть бывшего патрона. Уж сколько он под его началом прослужил, какие дела они с Андреем Ивановичем раскрывали! Любо-дорого!
Но та сцена, невольным свидетелем коей ему вскоре суждено было стать, остудила служилый пыл. Едва он подъехал к барскому пруду, как тут же узрел престранную фигуру у шахматного стола, каковая никоим образом не походила на Ушакова: сей господин был небрит, облачен в несвежий халат, парик с его головы сполз, лицо обрюзгло… И в таком вот странном виде вышеозначенная персона занималась небывалыми вещами. Кто?! Сам Ушаков!!! Рыбачит и играет в шахматы со слугой. Глаза отказывались верить!
Туманов оторопел и не знал, как подойти с докладом. В недоумении наблюдал он, как Андрей Иванович залпом опрокинул очередную стопку, крякнул и отправил вслед за ней ядреный соленый огурчик. Затем утер усы рукавом парчового халата. Ясно было, что ход свой он уже сделал и теперь ждал ответного. Слуга Федор почесал нос и почтительно переставил коня на белое поле. Попугай в клетке, что находилась тут же на подставке, принялся невразумительно ворчать.
И вдруг знакомый голос нарушил утреннюю идиллию и заставил Туманова наконец поверить, что он не ошибся впопыхах:
– Ты что ж, шельмец! Опять в поддавки затеял? Я же тебя прикажу… на конюшне выпороть…
– Так, Ваше сиятельство, я же сам не заметил… – залепетал Федор.
– Егор! – позвал Ушаков, словно не замечая оправданий.
Егор нехотя подошел к шахматному столику и молча налил из графина водки.
– Ему тоже налей, – кивнул Андрей Иванович на Федора. Затем поднял полную до краев стопку и произнес с угрозой: – Еще раз мне подставу сделаешь – ей-богу за кнутом пошлю.