– А где рабочие? – спросил Сапожков, когда Славка распахнул дверцу наглухо тонированного авто.
– Не срослось, дядь Кать, – племянник помассировал виски. – Босс забрал всю рабсилу на свою дачу.
– Да ты что?! Наталья нам с тобой головы сейчас оторвет, – зашипел Сапожков, – в кабак, небось, вчера завалились права обмывать?
– Дядь Кать, не парься ты, выкопаем твою картошку, стопудово! – Славка бросился к тетушке, выхватил у нее пакеты и расцеловал в обе щеки зардевшуюся от удовольствия Наталию Кузьминичну. Пока вел к машине, пока подсаживал на переднее сидение, успел обнадежить, что все будет в порядке.
Умеет, стервец, выругался про себя Сапожков, забираясь в просторный салон "Чероки" и тут же скривился от резанувшей поясницу боли.
Пока выруливали на Окружную, Славка рассказал родственникам свою диспозицию:
– Заедем на станцию. Туда один узбек, из гастайбартеров, по выходным осла приводит. Фотография рядом с ослом – червонец, верхом на осле – полтаха!.. – Славка показал большой палец. – Плуг у соседки, тети Даши, есть. Она рассказывала, как раньше, пока коней в колхозе не извели, вся деревня тем лемехом пахала. Ваши двенадцать соток под плужок пробежим часа за два, знай, клубни собирай. Мешков, ведер, теть Наташ, хватит?
Услышав о трех тысячах за работу, узбек, одетый по-деревенски, в телогрейку, солдатские, заправленные в кирзовые сапоги штаны и огромный кепарь, какие любили раньше носить рыночные торговцы-кавказцы, совсем по-русски потер ладони.
– Ты, – Славка уже перенял манеру новых бар обращаться к обслуге, – двигай по холодку со своим ослом к деревне, я тетушку с дядей отвезу и выйду тебе навстречу.
– Это ишак, – узбек потрепал животное по ушам. Тот недовольно фыркнул.
– А какая разница? – Наталия достала из сумки печенье и протянула животному. Ишак аккуратно взял лакомство, пощекотав ладошку замшевыми губами.
– Осел болшой, – узбек провел смуглой ладонью себе по груди. Помнишь кино "Шурик"? Он на ишак ездил, на маленький, как мой. – Лицо владельца тягловой силы прямо таки лучилось приветливостью.
– А пахать он может? – спросил Акатий, сопоставляя рост ишака и размер старинного плуга, когда все собрались во дворе дачи.
– Очень хорошо пахать может, хозяин. Три тыщи давай.
– Деньги получишь, когда картошку выкопаем, – отрезал Славик.
Узбек поддал снизу под козырек, сдвинул свой "аэродром" на затылок, и лицо его, в который уже раз, сморщившись в приветливую улыбку, стало похоже на лоснящийся от жира чебурек.
Славик меж тем принес из сарая невесть как сохранившуюся еще крепкую пеньковую веревку. Узбек задумчиво на нее уставился. Ишак не сводил глаз с плуга.