Питерский же абориген изо дня в день, из месяца в месяц, как заведенный механизм, тратит лучшие свои годы на продвижение по заданному самому себе раз и навсегда маршруту: дом – метро – работа – дом. Разве что книжку почитает на ночь; в редкий счастливый вечер вдруг вырвется с женой в театр или, махнув на все рукой, "посидит" вечерок с друзьями; а летом пострадает пару недель на египетском или турецком пляже. И опять бесконечные: дом – метро…
Я же человек на редкость удачливый. Мне с удивительным постоянством везет на встречи с интересными людьми. И встречи эти происходят не в музеях и концертных залах, а именно в повседневности: по пути в булочную, на остановке троллейбуса, во дворе…
Вот, например, сосед Володя. Он пташка ранняя и встает ни свет ни заря. Мы то и дело встречаемся у подъезда в начале шестого. Он, запустив движок, любовно протирает запотевшие окна своего кроссовера и с наслаждением смолит сигарету; я в это время выгуливаю Найду.
– Сегодня "Бэху" должны подогнать – евросборка, шестьдесят тысяч… без пробега по "раше", считай, нулевую, и недорого. Штук двести-двести пятьдесят деревянных наварю на продаже, как пить дать, – потирает руки сосед.
Я щелкаю языком: двести пятьдесят – моя годовая зарплата, без вычетов.
Сорокадвухлетний архангелогородец Володя – высок, белокур, чист лицом и смотрит в завтрашний день глазами победителя. В Питере он не так чтобы давно – с армейской службы, но за жизнь зацепился и держится двумя руками: купил квартиру, "Ниссан", работает менеджером в автосалоне. Жена Светлана руководит филиалом коммерческого банка. Сын Мишка, тот вообще где-то за границей: то ли в Швеции, то ли в Финляндии, и дома бывает наездами.
– И охота тебе в такую рань подниматься? – допытывается Володя. – Вот объясни мне: зачем нужна в городе собака? Маята с ней, и только…
Это давно забытое горожанами слово в его первородном звучании он произносит так вкусно, что хочется за ним повторить, покатать легонько, как леденец, во рту, послушать, будут ли звучать эти три чудных ноты в утренней прохладе, на фоне сонного тополиного шепота.
– Маята, – смеется сосед. – Она, наверное, ведро зараз сжирает.– Он косится на мою рослую овчарку, но близко к ней не идет: Найда не терпит панибратства и очень хорошо понимает, как к ней относятся.
Я пожимаю плечами – стоит ли говорить о пустом?
* * *
Случилось так, что не видался я с соседом месяца три. То он в командировку отъезжал, то я болел, и собаку выгуливала жена.
Встречаемся там же, на неохраняемой автостоянке у сквера.
– Сыну щенка подарили финны на их Рождество. У них так принято: всем сотрудникам – подарки. Доберман-пинчер… – Володя держит паузу. – Родословная… все по уму: родители – медалисты… – Еще одна продолжительная пауза. – Ричардом зовут. Грызет все, что в рот попадет, гадит, лает, сучонок, – ни дня, ни ночи покоя. Сумасшедший дом да и только! Велел, чтобы к теще везли на Вологодчину. На фиг мне эта маята, – машет рукой сосед.