Арина переживала, ездила по выходным к Семену тайком от родителей на электричке. Успокаивала, мол, все образуется. Уверяла, что любит, предлагала расписаться, "рвануть на красный", по ее выражению. Горин не верил в рай в шалаше. Он, в отличие от Арины, знал жизнь не по книжкам. Семен прекрасно понимал, что избалованная профессорская дочка, наплакавшись в детстве над романами Флобера и Стендаля, увлеклась, выдумала себе героя. Как же, бедный, брошенный родителями мальчик, красивый, умный! Все – сам… Он предчувствовал, что девушка рано или поздно "потребует", чтобы "принц" стал таким, каким она его вообразила. Мол, "…если я тебя придумала, стань таким, как я хочу!" Да и видел Горин, как она с брезгливым недоумением брала в руки грязно-серый растрескавшийся кусочек хозяйственного мыла. Как морщилась, вытирая свои ухоженные ручки хотя и чистым, но ветхим вафельным полотенцем, повешенным на гвоздик у рукомойника бабкой Матреной специально для гостьи. Бездетная старушка жалела вежливого юношу. Семен понимал, что принесет эта романтичная любовь Арине лишь горе, сломает ее жизнь, сделает несчастной. Нет, он не отталкивал Арину, Горин ждал, пока девушка сама разберется со своим чувством. Во время побегов из детского дома ему случалось иногда неделями жить в подвалах или, если зимой, колодцах теплотрассы. А голодный мальчуган сквозь грязное стекло подвального оконца видит гораздо дальше, чем выросшая в тепличных условиях профессорская дочь из окна отцовского персонального автомобиля.
Боже, а какие слова она говорила! Как заглядывала в глаза, уверяла, что никогда его не оставит, что будет рядом всегда "…в радости, в горе, в богатстве, в бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит их". Впрочем, это тоже из романов. Да и никто не запрещал Арине приехать и остаться, в конце концов…
А спустя полгода Горин случайно узнал, что друг Игорек, отчисленный вместе с Семеном из университета, устроился на работу. И не куда-нибудь, а в редакцию железнодорожной газеты "Гудок". Внештатным корреспондентом. А еще через два месяца Игоря перевели в штат, стали платить зарплату. К началу учебного года он восстановился в университете, на том же факультете, несмотря на жесткое отсеивание неблагонадежных. И тогда Семен вдруг понял, что к чему. Он словно прозрел. Все сразу встало на свои места… Горин написал Игорю письмо, попросил о встрече. А когда тот не ответил, поехал к нему домой сам, без предупреждения. Семен хотел просто посмотреть в глаза бывшему другу, сломавшему ему жизнь. Всего лишь взглянуть в глаза.