Одна часть задания, наиболее опасная, осталась позади.
Но как же теперь лежащая возле него тетрадь попадет в руки профессора Зебетендорфа?
У Дейча уже было разработано несколько вариантов на этот счет. Согласно ним, тетрадь доставил с Восточного фронта один эсэсовец, служивший ранее в «Бергельмир», но отправленный на фронт за слишком длинный язык.
Такой человек существовал и в самом деле – во Франции одного из членов отряда достала пуля «маки», французского партизана, и Дейч потребовал какого-нибудь рядового эсэсовца на замену. Присланный вначале из Берлина молодой парень любил выпить, и спьяну болтал, что попало. Он отправился на фронт, а на его место пришел угрюмый великан родом из Шварцвальда. Болтуна, как сообщили Дейчу, сразила партизанская пуля, и вот пришел его черед помочь общему делу – посмертно…
Михаель чувствовал острую необходимость посоветоваться с кем-нибудь. Но это было невозможно – вряд ли кто-нибудь из работающих в Берлине нелегалов рискнул бы выйти с ним на связь.
Дейч не знал еще одного – большинства из тех, кто когда-то, в 32 году начинал эту операцию, уже не было в живых.
Идея, которой малоизвестный тогда Берия поделился со Сталиным, воплощалась в жизнь кропотливым трудом сотен чекистов – и все они один за другим исчезли в топках сталинских чисток.
Сегодня о детях-нелегалах, заброшенных в Германию девять лет назад, знали только Сталин, Берия и Бокий.
Тогда же был заброшен и Михаель Дейч. На его счету был один большой плюс – свободное владение идишем, еврейским языком, так что не составляло большого труда переучить мальчика на немецкий. Светлые волосы и голубые глаза – не такая уж редкость среди европейских евреев – открывали ему прямую дорогу в СС. А обрезан Михаель, сын фанатичных евреев-коммунистов, не был.
Кроме того, подлинная национальность агента давала гарантию, что никогда посланцу Берии не захочется открыть свою маску и перейти на сторону врага.
Еще одна удача – попадание в святая святых института «Анэнербе», отряд по розыску тайных книг «Бергельмир». И последнее – дело по розыску Рахава, на которое Гитлер возлагал столько надежд, непостижимым образом оказалось связанным с преданием, которое из поколения в поколение передавалось в семье Дейча.
Когда-то, во время наполеоновских войн, в местечко пришел замерзающий французский солдат, еврей по крови. Он рассказал удивительную историю про то, как в Палестине видел человека, своими глазами видевшего Рахава, ангела моря. В память об этой истории в семье хранился пергаментный свиток с выцветшими за сотни лет непонятными рисунками и толстая тетрадь, исписанная мелким аккуратным почерком (откуда такой почерк у бывшего пирата?) на древнееврейском языке.