Перед его глазами поплыли пещеры. В них тоже копошились птицы, к тому же дно каждой из пещеры было покрыто толстенным слоем гуано – так в Южной Америке деликатно называют птичьи экскременты. Да, будет довольно противно вести раскопки, стоя по колено в дерьме, хотя бы и птичьем.
Хотя стоп. Такое же количество птиц, если не большее, было здесь и 300 лет назад. И этого не мог не видеть капитан «Кровавого меча». Корабль на многие месяцы уходит за добычей, а потом кое-какое золотишко капитан непременно добавит в тайник. А делать это будет не так приятно, если все вокруг покрыто… понятно чем.
Значит, пещера должна быть замурована!
– Спустите мне металлоискатель, – сказал Вейцман в переговорное устройство, закрепленное у него на плече.
Хозяйским взглядом он принялся осматривать находившуюся перед носом серую стену. Вот этот участок подозрительный… и вот этот…
Сверху на веревке, чуть не задев голову альпиниста поневоле, спустилась железная палка металлоискателя. Нацепив наушники, Вейцман принялся методично обследовать скалу, время от времени все же засовывая металлоискатель в пещеры. Однако в наушниках не раздавалось ни пика.
Наконец что-то все же запищало, да так слабо, что висящий над пропастью аспирант решил, что это просто гомон чаек. Но нет, снова и снова раздавались сигналы в наушниках, когда он проводил по определенному участку скалы.
– Поднесите меня немного вправо! – скомандовал Вейцман по «уоки-токи».
Скала поплыла перед его носом, и он очутился лицом к лицу с явно замурованной пещерой – здесь гладкую скалу сменяли серые, наверное, подобранные где-то рядом камни, наскоро скрепленные цементом. А за ними, если верить показаниям израильского металлоискателя, находилось что-то, что заставляло прибор подавать сигналы, а сердце отважного аспиранта – биться с этими сигналами в унисон.
– Заберите металлоискатель и спустите мне сюда кувалду! – крикнул он.
– С ума сошел? – ответил ему на иврите Шарон. – Ты думаешь, мы тащили кувалду на вершину горы?
– Кувалда и все, что нам понадобится, есть на яхте, – сказал де Севера.
Когда старая, слепленная кое-как стенка рухнула под ударами кувалды, и Вейцман залез внутрь пещеры, первое, что ему бросилось в глаза – это лежащая рядом с пиратским сундуком мумия. Только потом, когда пыль немного осела, он разглядел и сам черный, обитый крепчайшим железом просмоленный сундук, и лежащий на нем пергаментный свиток. Вейцман сразу же развернул свиток. Там было написано на древнееврейском языке (и с крупными грамматическими ошибками):
«Я, Михаэль Рапопорт, сегодня ухожу со своей командой в Великий океан, к координатам….. широты и….. долготы. Если ты читаешь эти строки, значит, покарал меня Господь Сильный за мои многочисленные грехи. Закажи поминальную молитву за Михаэля, сына Давидова. Да будет со мной поддержка небес».