— Яков Федорович!
— Я, ваше благородие.
— А вы не насчет ли Настасьи Яковлевны?
Подтягин опустил глаза и взволнованно засопел. «Ох, права Лизавета-то, что я ему скажу?»
Но Якову и рта раскрыть не пришлось. Заговорил опять Александр Дмитриевич. Начал как бы чужими губами, с натугой выговаривая первую фразу:
— С тех самых пор, как я ее впервые на дворе вашем увидел, так и… полюбил… — И вслед за этим, таким трудным словом его как прорвало. Понеслось все, что думал в эти дни, вперемежку с тем, что тут же впервые приходило на ум и язык. Тут было и то, что Настя душой и лицом лучше всех девушек, которых он встречал, что она много умнее самых светских барышень, что, видно, сама судьба привела его в их дом и что оба они будут несчастны и даже, наверное, погибнут, если ее не отдадут ему.
Этот последний оборот показался Якову уж вовсе несообразным. Было, впрочем, и много еще вроде этого. Однако удивляться было некогда. Поручик стоял уже вплотную и, крепко держа его заскорузлую ладонь в своих горячих руках, закончил:
— Так отдайте же ее за меня замуж… Конечно, ежели она пойдет, согласится навек меня осчастливить…
— Да что вы, батюшка, да помилуйте… — лепетал Яков, весь вспотев от волнения, не зная, как собраться с мыслями, и прежде всего жалея, что вместо него нету здесь Лизаветы. Она-то, верно, знала бы, как отвечать.
И вдруг, слава богу, она оказалась тут как тут… На голоса подошла к двери, все слышала и, как резерв из укрытия, выступила на поле брани.
Начала с того, что степенно поблагодарила Александра Дмитриевича за честь, сказала, что, может, он и точно сейчас так думает, но, не в обиду будет ему сказано, все оттого, что оченно молод, да по неопытности еще. А придет в возраст, то и поймет, что этакий брак дело нестаточное, и сам станет жалеть и удивляться, как это женился на простой, необразованной. Браниться даже будет, что никто его не остановил. И еще столичные его родственники никак до того не допустят, как они с Настей и точно неровня. А без согласия родительского уж и совсем ничего путного выйти не может.
Хорошо говорила. Яков, слушая, только головой кивал да глаза прижмуривал от согласия. Однако не поспела еще и окончить все, что хотела, как неизменно дотоле тихий и смирный поручик на полуслове перебил ее, горячее прежнего уверяя, что жалеть не станет никогда, что без Насти жить никак не может, что из родни важна ему только мать. И как станет немного на ногу, то тотчас поедет в Петербург и, наверное, получит ее разрешение. Что, наконец, он совершеннолетний, он офицер, вольный жениться на ком сам выберет. Что богатства и карьеры ему никогда не было надобно, а теперь и подавно. И так далее, и так далее. Не перебить, не остановить. Откуда прыть взялась!