- А что будет? – вспорхнул Кит, все еще не потеряв надежды на последнюю откровенность предка, раз он замялся.
- Убей, а сказать не могу, - сделал горестный вид и развел руками предок. – А то они, как увидят тебя, так сразу и смекнут, что я тебе лишнего сболтнул. Тебе-то ничего, а меня еще потрепать могут… Загонят куда-нибудь под Воркуту, на мороз… Этой-то ноге – ничего, - ткнул он пальцем в свой пиратский протез.
Предок не раскололся, и назло ему Кит выступил пророком:
- Никуда тебя, дед, не загонят, глаз даю.
- Да-а?! – обрадовался прапрадед. – Ну, раз ты говоришь, значит, так и будет.
И обернувшись к двери, кликнул сына.
Коля Демидов вошел, поморгал и как-то ошалело поглядел на обоих, будто увидал незваных гостей.
- Ну, прощайся со своим правнуком, - велел Петр Андреевич.
- А что, больше ничего не будет? – страшно огорчился юный прадед Кита.
- Хорошенького понемножку, - не смягчая тона, сказал Петр Андреевич. – Еще увидишь на своем веку чудеса… вон, коли до рождения правнука доживешь. – И с лукавым прищуром посмотрел на Кита. – Доживет?
В запрещенную зону полез-таки прапрадед. Но Кита уже было не смутить.
- Колян, ты долго проживешь, не очкуй, - сказал Кит.
- Чего не делать?! – растерялся предок.
- Не бойся, короче, - объяснил Кит и сразу перешел к короткому прощанию.
Не говорить же Коляну, что тот собственного сына переживет, а до рождения своего правнука, Никиты Демидова, меньше года не дотянет. Вот оно, бремя пророков и пришельцев из будущего!
Пожали они друг другу руки. Коля бросил последний грустный взгляд на белые кроссовки Кита.
- А левой рукой-то ты отныне осторожней маши, - предупредил Никиту Петр Андреевич. – Она у тебя теперь «Катюши» пострашнее, если разозлишься хорошенько… Потренируйся на досуге на немецких танках, что ли. – И протянул к Киту обе руки. – Дай-ка обниму тебя.
Кит покорно подался и снова вздохнул тяжелый табачный осадок, сидевший в прапрадеде.
- Да-а… так и не поверил толком, что ты живой… настоящий, пока вот так не обнял, - по-отечески ласково, только очень грустно прошептал прапрадед в ухо Киту. – Ты уж меня лихом-то не поминай… Потерпи, пока всё не сойдется и не решится. Тогда поймешь, прав я или нет. Тогда и помолишься за упокой моей души, как надо. Обещаешь?
- Обещаю, - твердо, от души пообещал Кит.
- Попроси отца крестить тебя для верности дела, чтоб яснее долгая дорожка стала, - последнее, что шепнул прапрадед.
И, резко отстранив праправнука, обратился к сыну, Коляну:
- А ты помнишь, как я тебя учил. Никого ты не видел. Ты всю ночь на крыше хенкелей да голубей гонял да на зажигалки поплёвывал.