Фонари, между прочим, опустили в пол.
Кит с достоинством поднялся, открыл глаза и посмотрел: так и есть, гражданский – справа, военный – слева, а за ними – Петр Андреевич, наверно, мучающийся тем, что по-другому в это военное время поступить не мог, так было нужно.
И тут Кит увидел, что военный привычным движением расстёгивает кобуру и достает пистолет. Ну, этим Кита уже было не напугать. «Ну, это – фигня у вас будет!» - даже весело подумал он.
Штатский отступил на пару шагов в сторону и осветил военного в синей фуражке. А тот просто взял свой пистолет как-то странно, поперёк, подошел к стене, – да как треснет изо всех сил рукояткой пистолета по циферблату старинных часов-ходиков!
Часы дрынкнули, Петр Андреевич горько ойкнул. А военный в синей фуражке еще поддал часам снизу – и они грохнулись со стены на пол.
Кит все понял. Штатский-В-Кепке мог и не приказывать-предлагать:
- Показывай мощь, если ты оттуда.
- В сторонку отойдите, - в меру вежливо попросил Кит. – А то стеклом это… лицо порезать может.
Штатский-В-Кепке злобно крякнул в значении «ну, дерзкий пацан!», но отошли оба.
Кит управился секунд за десять. Искорки-звездочки засверкали, ящичек ходиков завертелся над полом, полыхнуло… и Кит, как заправский фокусник, подхватил часы одной правой – левую он на всякий случай спрятал за спину – и в свете фонарей, поднатужившись, повесил обратно на стену.
Ходики благодарно ходили-стучали, опаздывая теперь минуты на полторы, не больше.
- Ух ты! Колька бы видел! – храбро подал голос Петр Андреевич.
Пришельцы из госбезопасности мрачно навели на него лучи своих страшных глаз-фонарей и ничего не сказали. Сказали Киту. Вернее сказал один Штатский-В-Кепке:
- Собирайся.
- Я и так готов, - честно признался Кит. – Давно уже…
- Значит, пошли, - реализовал свою долю команд военный, кажется, капитан, Кит не успел разглядеть его погоны.
Значит, пошли. Все было продумано заранее: Штатский-В-Кепке выдвинулся первым, за ним пристроили Кита, за Китом – его прапрадед, а замыкающим стал капитан в синей военной фуражке, он так и не убрал пистолет в кобуру.
Петр Андреевич успел сверкнуть глазом – подмигнуть Киту виновато-подбадривающе. Смысл этого взгляда-молнии можно описывать на нескольких страницах. Но если коротко: прости, внук, меня тут прижали те, что по грешной земле ходит, а не по небесам, но они – тоже за победу, и ты на них не серчай, так нужно, а еще нам помогут и те, которые наверху, и они этим, что внизу, когда надо, особые приказы отдадут, так что держись, внучёк!
Вот честное слово – Кит в ту минуту ни на кого не сердился, всё и всех понимал и прощал.