Между тем, Нияз Сахадович, усадив меня, протянул руку к стоявшим на столе бутылкам, и подмигнул.
— Из какой тебе налить?
— Да нет, я пить не буду, — смущённо пробормотал я.
Но он будто и не слышал отказа. Налил всем. Мы подняли рюмки.
— Выпьем за гостя! — предложил он. — Добро пожаловать в наш дом, уважаемый писатель Оразов.
Опять в голосе его прозвучал сдерживаемый смешок и опять я его не услышал в тот момент.
— Спасибо! — ответил я.
Водка ожгла горло, горячей волной разлилась по телу. Сразу стало легче, куда девалась скованность. Я улыбнулся Ниязу Сахадовичу и, встретив его ответную улыбку, вдруг выпалил:
— Непривычно как-то из таких рюмочек…
— Вот это по-мужски, — сказал Нияз Сахадович, — давай стаканы, хозяйка!
В голове шумело, я плохо различал сидящих вокруг. Аппетит совсем пропал. Не помню, съел я тогда хоть что-нибудь, но все трое усиленно заставляли меня попробовать то одно блюдо, то другое, а я весьма критически оценивал всё, что мне предлагали.
Что я им там болтал? Что-то о высоком предназначении литературы, об особой миссии писателя. И всё порывался куда-то идти. Они не пускали меня, усаживали, наливали горячий зелёный чай. Но до чая ли мне было! Я должен идти, садиться за стол и — писать, писать, писать…
Я так им и заявил:
— Нет у меня времени рассиживаться! Я писатель, я должен работать! Хватит маленьких рассказиков! Нужно браться за капитальные произведения: повесть, роман!..
— Да, да, роман! — поддержала меня Гуль. — И ты его напишешь!
— Конечно! — бахвалился я. — Что сделало Льва Толстого — Толстым? Разве не романы? Ои много и упорно работал. И вот результат — всемирная известность!
— Да, Толстой много работал, но водки он пил мало, — заметил Нияз Сахадович. — А стаканами — вообще не пил.
Это замечание меня немного отрезвило.
— Вот как?
Но пьяная волна снова понесла в сторону, я продолжал развивать мысль, подкинутую мне хозяином дома.
— Не пил? Но он был граф, а я… Что я?.. Бедный студент, у которого горячее бушующее сердце…
— И большое будущее впереди! — подсказала мне Гуль.
— Да — будущее! — подтвердил я и поблагодарил её взглядом. — Вот погодите… Выйдет два-три моих романа, тогда мы поговорим…
Удивляюсь терпению хозяев дома. Меня бы следовало взять за шиворот, потрясти хорошенько и выкинуть из ворот дома. Конечно, они не принимали меня всерьёз, а может, здесь сыграло роль обычное туркменское гостеприимство, — не знаю. Но поступили со мной по-человечески: доставили в общежитие на машине, помогли дойти до комнаты.
Я был сильно пьян и всё же запомнил, что за рулём машины сидела Гуль. Ну что за девушка!