Отджа, конечно, занимала в моих мыслях не последнее место. Отджа, Отджа! Это тебя воспел Молланепес в образе Зохре. Тахир не мог давать обещание Махым, ведь он любил Зохре. Как же я клялся в любви Гуль, если у меня была любовь моего детства? Вот ты снова вошла в мою жизнь, такая близкая, понятная, родная. Вошла — и растворилась во мне, и я понял, что ты и я — одно целое…
Мой срок подходил к концу, а очерк никак не складывался. Было много заметок, уже готовых кусков, и мысли, мысли…
Мне не спалось. Ворочаясь в постели, я заметил узкую полоску света, падающую из комнаты Отджи. «Читает? — мелькнула мысль. — Может и мне попросить книгу?»
Я тихонько постучался и, получив ответ, приоткрыл дверь.
Отджа сидела за небольшим письменным столом. На ней было лёгкое платье из красивого синего шёлка. В последнее время я привык видеть Отджу в комбинезоне, поэтому такой контраст вырвал у меня возглас удивления.
Отджа приложила палец к губам:
— Ти-ше!.. Разбудишь всех. Заходи.
Я вошёл и осторожно прикрыл дверь.
— Садись, — предложила Отджа. — Не спится?
Я признался, что не могу уснуть.
— А я вот, кажется, уснула бы как мёртвая. Но — дела… — вздохнула она.
Тут только я заметил, что Отджа что-то писала. На её столе лежала стопка писем.
— Это письма от избирателей, — ответила она на мой вопросительный взгляд.
— Ты депутат? — удивился я.
— Да. Депутат райсовета. Знаешь… — её голос зазвучал доверительно, — это очень нелегко. Пишут по разным поводам. И надеются, что я помогу. А мне нужно оправдать доверие людей, хоть сама далеко не во во всём разбираюсь.
— Да, нелегко тебе, — посочувствовал я.
— Я ведь ещё и в институте учусь в сельскохозяйственном… на заочном отделении.
— Успеваешь?
— Приходится, — усмехнулась Отджа. — Зато свободного времени — ни минутки. Почитать даже некогда.
Я посмотрел на стеллажи с книгами. Раньше мне не приходилось бывать в комнате у Отджи и я не знал, что у неё такая хорошая библиотека. Здесь были Бальзак и Лев Толстой, Флобер и Тургенев, Марк Твен и Чехов. Здесь же стоял и любимый мною Джек Лондон.
Я поискал глазами и свою книжицу, но её нигде не было.
Отджа сказала:
— Многие книги достались мне от Огсолтан-эдже… Многим я ей обязана, и любовью к чтению — тоже. Но ведь есть ещё и работа, и другие обязанности. Так что редко приходится мне теперь брать книгу в руки.
Я молча любовался Отджой.
— Послушай, — вдруг сказала она, — у меня где-то и твоя книжка есть. Где же она?.. Хорошо помню, что прочла два первых рассказа…
Вот она, объективная оценка моему творчеству! Прочла всего два первых рассказа. Значит, дальше не захотелось читать. А Бальзака, Толстого, Чехова, видно, перечитывает не раз. Да и то, что книжка моя где-то затерялась, уже говорит о многом.