Сияние Каракума (Хаидов, Караев) - страница 36

Петляя меж барханами, неспешно двигался через пустыню грузовик. Только на такырах молодой водитель мог прибавить скорость и тем унять своё нетерпение. А пассажир, почтенный яшули в огромном коричневом тельпеке, напротив, был доволен тем, что путешествие протекает медленно. С пристальным вниманием разглядывал он песчаные холмы, движущиеся навстречу, проводил глазами шустрого зайца, перебежавшего дорогу, следил за ястребом, терпеливо парящим в небе. Казалось, старик хотел, чтобы всё увиденное с фотографической точностью запечатлелось в его памяти.

Так оно и было. Именно этого, неосознанно конечно, и добивался Юсуп-ага, потому что вчера его торжественно проводили на пенсию, и он сейчас ехал в пески, чтобы проститься с теми местами, где прошла жизнь

А проводы и впрямь получились торжественные. Даже цветы ему преподнесли. Юсуп-ага никогда прежде не получал в подарок цветов и сам никому не дарил их, — в голову не пришло бы. Он полагал, что человеку, которого уважаешь, можно подарить халат, нож, добрую чабанскую палку и прочее в том же роде. Но цветы…

«Я же не ребёнок, чтоб ходить и нюхать цветочки», — ворчал себе в бороду Юсуп-ага. Подаренный букет он украдкой бросил в корыто барану.

Затея с пенсией безмерно его огорчила. Вчера вечером после всяких лестных слов, сказанных председателем Нуретдином, — о выполненном долге, о смелости, о самоотверженности, о каком-то праве на отдых, — он встал и спросил: почему выпроваживают на пенсию человека, у которого глаза ещё зорки, слух чуток, поступь легка и рассудок в порядке? Все, кто был на собрании, смеялись, решили — шутит старик. А он и не думал: какие уж тут шутки…

Грузовик добрался до Центрального пункта. Несколько кибиток, многокомнатный жилой дом, хранилище для кормов, утеплённые кошары, где выхаживают слабых овец, и сплетение песчано-пыльных дорог, уходящих к дальним чабанским кошам, — вот что такое Центральный пункт. Главное его украшение — громадное тутовое дерево. Оно горделиво высится, единственное на всю округу. Иссушенная почва, палящий зной, ветер, несущий тучи песку, — всё ему нипочём. Вероятно корни дерева достигли водоносных пластов: даже в самую жаркую пору листва его не утрачивает ярко-зелёного цвета. Средь ветвей тутовника круглый год бойко щебечут воробьи. «Это дерево не только людям — и птицам на радость!» — не раз говорил Юсуп-ага.

Раньше здесь было большое селение скотоводов. В нём семьдесят три года назад и появился на свет Юсуп, нынешний Юсуп-ага, чабан. Теперь селение переместилось на юг. Там кончаются пески и начинаются степи. Другие скотоводы подались туда же, три колхоза объединились и вот уже несколько лет сеют хлопок. Очень прибыльное дело. Все благословляют Каракумский канал, оросивший плодородные степи, называют его каналом счастья. «Очевидно хлопок важнее, чем мелкий рогатый скот. Народ мудр, если так считает, значит, так оно и есть», — думает Юсуп-ага. Однако в глубине души он сохранил убеждение, что овцы людям нужнее всего.