Он посмотрел на вырванный с мясом лоскут чёрного хрома, но не мог вспомнить, где его угораздило зацепиться, и только пожал плечами.
— Зайдите как-нибудь, я вам подштопаю аккуратненько, — сказала Инна.
— Зайду, — пообещал он. — Ты, пожалуйста, извини, Инна-джан, мне боевое донесение писать надо и ещё одну… одно донесение…
Инна улыбнулась бледными губами. Ползая за ранеными по полю, она разгорячилась и промокла. И сейчас с трудом сдерживала зябкую дрожь. Но на миг ей показалось, что в мире вдруг стало теплее.
* * *
Пленный шёл весело и легко, стараясь приноровить свой широкий шаг к шагам Холодова. Он всю дорогу пытался что-то рассказывать, улыбался во весь рот и лишь иногда делал нарочито испуганное лицо, таращил прозрачные стекляшки глаз в белёсых ресницах: «Шварцкапитан, у-у-у бёзэ… паф-паф… волен шиссен». — «Давай топай быстрее, шиссен, — торопил его Холодов, с пятого на десятое где понимая, а где догадываясь, о чём толкует немец. — Товарищ капитан опомнится — он нам с тобой такой шиссен покажет, что не обрадуемся: — «У-у-у! — снова испугался немец, нарочито ломая язык. — Шварцкапитан гут, шиссен — нихт гут… никс карашо стреляйт! Гитлер капут!» — «Иди, иди, фриц!» — посмеивался Холодов. «Наин! — возражал пленный — Нихт фриц! Ганс! Их бин Ганс!» Он тыкал себе в грудь растопыренной пятернёй и показывал в улыбке полный рот тусклых металлических зубов.
Возле заглохшей машины было безлюдно. «Студебеккер» стоял, во всю ширь разинув свою зелёную пасть, и оттуда торчали только сапоги да обтянутый ватными штанами зад шофёра Карабекова. Из-под капота доносилось невнятное ворчание — Карабеков тихонько ругался по-туркменски и по-русски.
— Хальт! — скомандовал Холодов. — Стой, фриц, прибыли!
Пленный остановился.
— О-о, машин! Гут машин! Их понимайт!
— Вот и показывай, как ты «их» понимаешь, — Холодов шмыгнул носом и постучал по сапогу увлёкшегося Карабекова. — Хозяева дома?.. Вылазь, земляк, помощь пришла!
Карабеков выбрался потный, измазанный в отработанном масле.
— Гнида, а не машина, — пожаловался он. — Зараза припадочная! А это кто с тобой, откуда этот рыжий?
— Механик это. Фриц пленный.
— Нихт фриц! Ганс! — уточнил немец.
— Он что, в машинах разбирается?
— Похоже, что да. На танке механиком был, должен разбираться.
— Разбираешься, фриц? — повернулся к пленному шофёр.
— Нихт фриц, их бин… — начал свою волынку немец, но опешил, увидев перед собой подобие страшного «шварцкапитана», замолк на полуслове, вытянул руки по швам.
Карабеков с сомнением оглядел долговязую фигуру.
— Ладно, — решился он, — фриц ты или шприц, но если отремонтируешь эту дуру, половину грехов тебе прошу. Лезь, ремонтируй! Растолкуй ему, Холод-джан, что к чему.