Фрида прижала ладони ко рту, как испуганный ребенок — или как делают женщины, привыкшие к тому, что в горе молчат. Она смотрела то на К., то на Хозяйку, и когда К. встал, молча — все молчали — пошла за ним.
На улице появление К. было встречено оживленным гомоном. В толпе деревенских К. краем глаза увидел Кузнеца. Кто-то сказал, Учитель ждет их в школе, Учительница тоже там и тоже ждет. Наверное, К. помнит красивую высокую девушку? — чуть не добавила Фрида, но вовремя спохватилась и уточнила: К. познакомят с Учительницей.
Молчаливой процессией, один за другим, потянулись они по улице в этот поздний утренний час. На всем пути до школы всюду были только солнечный свет и молчание. Небо, словно отделенное преградой из матового стекла, излучало слепящий свет, и казалось, хотело поставить заслон между собой и землей, и К. подумал, что этот яркий свет, которому он раньше всегда так радовался, сегодня не приносит даже слабого утешения. Где-то вдалеке послышался свист и залаяла собака, над башней Замка кружили вороны. При каждом шаге по мокрому месиву снега и земли раздавался чавкающий звук, и никто не произносил ни слова. Серьезные и безрадостные шли люди; наверное, даже в похоронной процессии лица у них более живые. Рождения, свадьбы, похороны, — да, таковы здешние празднества, на которых изливается все жизнелюбие и вся радость этих людей. К. отравил им радость. Остался жив, хотя и непонятно, как же это получилось. Он был жив, и это всем досаждало. Никогда раньше он не осознавал с такой ясностью, что в одном этом уже состоит его вина. Безусловно, он виновен. Но он виновен, потому что этого пожелал Замок.
Войдя в здание школы, К. поздоровался с Учителем, который уже почти выздоровел, осмотрел два учебных класса, так называемый гимнастический зал и еще одну комнату, потом к ним вышла Учительница. Она взглянула на К. злобно. Пусть не надеется, она не простила ему истории с кошкой. Прежде чем К. успел спросить, что за история стряслась с кошкой, вмешалась Фрида. Тогда, в первую ночь, которую они провели в школе, после того как К. получил место школьного сторожа, они устроились в почти пустой комнате, где не было даже кроватей, легли спать прямо на полу, на мешке с соломой. А кошка Учительницы, старая, разжиревшая и неуклюжая, забралась на спящую Фриду и так ее напугала, что она, спросонок ничего не поняв, вскочила. И тут испугалась уже кошка, в страхе спрыгнула на пол и, так как уже утратила ловкость и силу, расшиблась или что-то себе повредила.
— Ах, бросьте! — перебила Учительница. — Это вы, вы что-то ужасное сделали с моей кошечкой. От такого человека, как вы, можно ожидать чего угодно, уж нам-то это хорошо известно. Настоящий мучитель животных!