– Да, я помню, Рамзес Хасанович, – закивал головой архитектор. – Помню, но…
– Достаточно с меня ваших «но», – отрезал Садыков, поворачиваясь к Коробцову спиной. – Вы уволены!
Архитектор застыл с разинутым ртом, а его бывший босс уже обращался к Ахмаеву:
– Устал я что-то. Да и предчувствия какие-то нехорошие. Вроде все нормально, а на душе кошки скребут. Черти знает, что… Может магнитные бури?
– Ты не слишком спешишь, Рамзес? Коробцов – ценный работник…
– Гм… И твой дружок. Может, и спешу, Умар. Может, и спешу, но своих решений не меняю.
Олигарх наклонился, подхватил подбежавшую девчушку на руки.
– Ну и какие новости у моей Танюшки?
– Я читаю книжечку! – захлебываясь от переполнявших ее чувств, заверещала малышка. – Она такая интересная!
– Что ж, умничка. И как называется твоя книжечка?
– «Три мушкетера»!
Рамзес и улыбался-то редко, но тут захохотал так громко и заразительно, что к нему присоединилась вся свита. Только через пару минут, он остановился и вытер выступившие на глазах слезы.
– Танечка, а не рано ли тебе такую книжку читать?
– Не рано! Не рано! – заверещала девочка. – Там Атос, Портос, Арамис и… Этот…
– Д’Артаньян?
– Правильно! Д’Артаньян!
На крыльце олигарх остановился, посмотрел на полоску багрового заката, обернулся к сопровождавшему его Ахмаеву.
– Скажи, Умар: меня хоть раз подводила интуиция?
– Не припомню такого, Рамзес-да, – начальник охраны сверкнул белозубой улыбкой.
– Вот и я о том же. Поэтому говорю: жди больших неприятностей.
Когда Садыков и Ахмаев вошли в дом, один из охранников позволил себе шевельнуться.
– Жди неприятностей. Вот оно как. Он так полагается на свою интуицию словно способен предсказать Конец Света. Хм… Тоже мне пророк.
Охранник осекся и округлил глаза, поняв, что поспешил со своим едким замечанием.
На крыльцо вернулся Умар. Несмотря на проблемы с ногами, из-за которых его прозвали Пауком, Ахмаев при желании передвигался на удивление быстро и славился способностью появляться неожиданно там, где его не ждали.
– Не знаю, как насчет Конца Света. Его я вряд ли могу предвидеть. Зато точно знаю, что тот, кто попусту треплет языком, рискует остаться без работы.
Умар исчез, оставив погрустневшего охранника, размышлять над своим проколом. Усадьба вновь погрузилась в сонное спокойствие, нарушенное появление хозяина. Укатил на свой объект архитектор-очкарик. Превратились в невидимок вышколенные охранники.
Наступил вечер. Багровая полоска заката растворилась в сумерках. Небо оккупировали тучи, скрывшие так и не успевшую взойти луну. В разных уголках двора загорелись, снабженные фотоэлементами лампы. Засветились окна дома. И лишь громада загадочной стройки оставалась темной.