— Если мальчик оказался здесь, значит, у него какие-то сложности?
— Сначала он вел себя вызывающе и для обычной школы отличался чересчур вспыльчивым характером. Но потом все изменилось, и теперь он начинает замыкаться в себе. Он очень мечтательный. В общественной жизни участвует вяло. Ничем не интересуется и не заводит друзей. Ему нравится, когда о нем заботятся, но в этом случае хочет быть в самом центре внимания. И он расцветает. А если заботятся о нем лишь отчасти, то такую заботу он отвергает. Раз в неделю к нему приходит инструктор по стрельбе, и Канник будто оживает. Тогда все внимание сосредоточено на нем, Каннике, и на том, что он умеет и не умеет. Но в классе он лишь один из множества других учеников, поэтому школьная жизнь его не интересует.
— По принципу «все или ничего»?
— Да, что-то вроде.
— Где находится его комната?
— На втором этаже, самая дальняя по коридору. На двери наклейки от шоколадок «Фрейя» и «Марабу».
Сейер захватил с собой упаковку карамелек «Твист». Пусть это выглядит так, словно он навещает больного, но бедняга пережил страшное испытание, поэтому немного заботы не повредит. Однако, увидев лежащего на кровати толстяка, Сейер пожалел о конфетах.
— Добрый день, Канник. Меня зовут Конрад. — Он остановился в дверях комнаты, где жили Канник и Филипп. Мальчишка читал комиксы и с хрустом грыз что-то. Подняв голову, он перевел взгляд с Сейера на пакетик конфет.
— Я из полиции.
Канник отбросил журнал в сторону.
— Я же сказал парням, что вы точно придете, а они не верили! Они сказали, что до меня никому нет дела.
Сейер улыбнулся:
— Ну конечно же нам есть до тебя дело. И я уже поговорил с Маргун. Можно мне присесть вот тут, на кровать?
Канник поджал ноги. Сейер подумал, что носить на себе столько избыточного жира — это все равно что постоянно таскать на плечах еще одного мальчишку. Сейер протянул ему конфеты.
— Только обещай, что поделишься с другими.
— Ну ясное дело. — Канник положил карамельки на тумбочку.
— Значит, это от тебя Гурвин обо всем узнал?
Канник отбросил со лба челку. На нем были обрезанные джинсы и футболка, на ногах — темные мокасины.
— Он постоянно спрашивал про точное время. А часов у меня не было. Они в ремонте.
— Досадно, — признался Сейер, — точное время для нас очень важно. Часто бывает, что, зная время, мы можем все объяснить. Или разоблачить тех, кто пытается нас обхитрить.
Канник испуганно посмотрел на Сейера, будто тот хотел обвинить его.
— Я не хитрю, — сказал он, — потому что у меня вообще нет часов. Но я знаю, что вышел отсюда в семь. Вот! — Он показал на стоящий на тумбочке будильник.