— Ты думаешь, что Маню хотел наколоть Дзукку?
Это казалось правдоподобным. Учитывая то, что мне говорил Пероль. Крупным «делом» была не та работенка, что должен был исполнить Маню. Речь шла о куче денег, которую он мог за нее получить. Но вместе с тем, чем больше я об этом думал, тем меньше сходились концы с концами. Пероль сунул палец в шестеренку, туда, где заклинивало. Я не считал, что Маню мог надуть Дзукку. Ему случалось творить безумства, но настоящие опасности он умел чуять. Как зверь. К тому же на «дело» его вывел Батисти. Отец, которого он сам себе выбрал. Единственный человек, которому Маню почти доверял. Маню был неспособен так подсидеть Батисти.
— Нет, я не верю, Жерар.
Я даже не представлял себе, кто мог убрать Маню.
Мне также не доставало ответа на другой вопрос: каким образом Лейла познакомилась с Тони?
Я намеревался пойти к нему и выяснить. Теперь все было неважно, но этот пустяк меня волновал. Он уязвлял, как ревность. Лейла любила меня. Я свыкался с этой мыслью. Хотя не так легко смириться с тем, что желанная женщина в постели с другим. Даже если я решился на это, все оказалось бы не так просто, да. С Лейлой я, наверное, мог бы начать все с нуля. Все переосмыслить. Все построить заново. Освободиться от прошлого. Избавиться от воспоминаний. Это была иллюзия. Лейла воплощала настоящее, будущее. Я же принадлежал моему прошлому. Чтобы у меня появилась возможность счастливого завтра, мне следовало вернуться к другому неудавшемуся свиданию. С Лолой. Как много времени прошло в разлуке.
Лейлу с Тони я не мог представить. Однако Тони действительно увез Лейлу в своей машине. Днем звонил консьерж из университетского городка, сообщил мне Пероль. Его жена вспомнила, что видела, как Лейла, после нескольких минут разговора с водителем на стоянке, села в «гольф» с откидным верхом. Что консьержка даже подумала: «Смотри-ка, эта крошка, черт возьми, не скучает!».
Расположенный позади железнодорожных путей вокзала Сен-Шарль, зажатый между выездом на северную автостраду и бульварами Пломбьер и Насьональ, квартал Бель-де-Мэ нисколько не поменялся. Люди продолжали в нем жить как прежде. Вдали от центра, который, однако, был в нескольких минутах ходьбы. Здесь царил деревенский дух. Как и в кварталах Вобан, Бланкард, Руэ и Каплетт, где я рос.
Мальчишками мы часто заваливались в Бель-де-Мэ. Чтобы драться. Зачастую, почти всегда, из-за девчонок. Дух драки неизменно витал в воздухе. И рядом оказывался стадион или пустырь, чтобы драться стенка на стенку. Вобан против Бланкард. Каплетт против Бель-де-Мэ. Панье против Руэ. После танцулек, народного праздника, благотворительной ярмарки или по выходе из киношки. Это не была «Вестсайдская история». Там латины дрались с америкосами. В каждой нашей банде была своя доля испанцев, армян, португальцев, арабов, африканцев, вьетнамцев. Мы дрались ради улыбки девушек, а не из-за цвета кожи. Драка порождала дружбы, а не ненависти.