Роджер ухмыльнулся:
— А кто тебя спрашивать станет? Не пойдешь — мы тебя повесим.
— Сталкера? За то, что заказ брать не хочет? — непонимающе подняла брови она. — Да если кто про это узнает…
Теперь Роджер даже не ухмылялся, а хохотал в голос.
— Ну, ты даешь! — отсмеявшись, покачал головой он. — Во-первых, как узнает-то? Спиритический сеанс, что ли, ради тебя, бродяжки бездомной, устроят?
Кошка была так зла, что даже не поинтересовалась насчет загадочного сеанса, а начальник Шаболовки тем временем продолжал:
— А во-вторых, повод найти не проблема. Например — за убийство.
У Кошки потемнело в глазах.
— Вы чего?! — почти выкрикнула она. — Кого я…
— А напарника своего, — сладко улыбнулся Роджер. — Того, с которым шла с Ленинского. Втираешь мне, что он сам ушел. Разводишь, как лоха. Так я тебе и поверил! Думаю, ты сама же по дороге бедолагу и завалила — я уж сколько таких историй слышал. Хабар найденный не поделили или еще что…
— Не докажете! — процедила Кошка, чувствуя, что ее загоняют в угол.
— Дурища ты, Катька! Вот мое доказательство!
Роджер достал из кармана куртки какую-то сложенную вдвое бумажку и помахал у нее перед носом.
— Что это?
— Будто сама не знаешь. Чек из банка ганзейского. Напарника твоего, значица, Кузнецовым Ю. Эс. звали. Вспомнила теперь?
Не совладав с собой, она рванулась к нему, норовя вцепиться в горло или хотя бы выхватить, порвать проклятую бумажку. Но Роджер, судя по всему, ожидал подобной выходки, поэтому одним движением отшвырнул Кошку так, что она свалилась на пол.
— А ты не тушуйся заранее, — сказал он, убирая чек обратно в карман. — Я тебе в напарники дам человечка одного. Вдвоем, глядишь, что-нибудь и сообразите.
— Какого… человечка? — спросила она, тяжело дыша, но начстанции молча повернулся и вышел. А Кошка села на койку, подперла подбородок руками и глубоко задумалась.
Зачем ей убивать мутанта? Она вовсе не испытывала к нему ненависти — ведь ее он оставил в живых. Лучше она уйдет отсюда, а местные пусть сами разбираются со своим мутантом. Но ее стерегли, к тому же она была еще слишком слаба.
Кошка вспомнила, как однажды забрела к мутантам на Филевскую линию. Зачем — сама не знала. Возможно, хотелось найти место, где не была бы чужой. Найти дом. Но она обманулась в своих ожиданиях.
Ее пропустили не сразу. Приставили к ней провожатого — на словах. На самом деле — надзирателя. Она рассказывала им свою историю, показала шрам на месте шестого пальца, но чувствовала — на нее смотрят с недоверием. И в чем-то она могла их понять. У многих из них на шее виднелся непомерно распухший зоб, большинство были абсолютно лысыми. У кого-то руки походили на клешни, у другого на спине возвышался уродливый горб, у третьего на почти прозрачном лице выделялись огромные выпученные глаза. На фоне большинства этих уродов Кошка выглядела почти как нормальный и даже здоровый человек. Ей и самой стало неловко, словно она хотела обманом вызвать к себе сочувствие. А в их глазах она читала зависть, задыхалась среди них, безнадежно изглоданных радиацией, обреченных на раннюю смерть. Поняла, что здесь ей тоже не рады. И поторопилась уйти.