Он тщетно ломал голову, ища способ затушевать свое фиаско, чтобы оно выглядело не таким глупым, когда, проходя мимо группы возбужденных секционеров, услышал разговор, поразивший его.
Высадка в Кибероне была разгромлена.
Сначала он не поверил, переспросил, заставил повторить ему кошмарные и притом, похоже, проверенные цифры. Гош взял десять тысяч пленных, в том числе захватил весь клир Дольского епископства вкупе с самим монсеньором. Его добыча — шестьдесят тысяч ружей, шестьдесят тысяч пар обуви, одежда, изрядный запас пшеницы и сушеного мяса.
— А что англичане?
— Остались в открытом море.
— Сколько убитых?
— Этого никто не знает, но наверняка много, а будет и того больше, даже если Гош откажется казнить пленных. Этот негодяй Тальен специально помчался в Ванн, чтобы устроить массовый расстрел.
— Солдаты откажутся мараться участием в такой бойне!
— Тальен попросит об этом бельгийцев и уроженцев Льежа, их немало в рядах Западной армии.
Надежда умирала. Теперь комитеты решат, что им в борьбе с роялистами все позволено. Персональная неудача Сент-Обена ничего не весила перед лицом такой драмы. Он поспешил к церкви, где люди из секции Лепелетье в полном смятении спорили о новой стратегии. Одни хотели призвать богатые кварталы к оружию, а дружественные секции, такие, как секция Вандомской площади, Французского театра, Бон-Нувель, Бют-де-Мулен, — чтобы держали теснее ряды. Другие утверждали, что действовать силой не время, провал в Кибероне доказывает это. Сент-Обен расслышал в общем хоре яростный голос Дюссо, потом и увидел его — тот сидел на молитвенной скамеечке.
— Решимся ли мы наконец свалить этот проклятый Конвент?
— Якобинцы возвращаются, — сказал его сосед, размахивая лорнетом.
— Он прав, — с большим достоинством произнес некий цирюльник. — Я своими глазами видел, как на нашей улице снова устанавливали бюст Марата!
— Против якобинцев мы будем использовать якобинские методы.
Тот, кому принадлежала последняя реплика, в недавнем прошлом держал бакалейную лавку на Стекольной улице, у него это было на лице написано — голова круглая, брови кустистые, чуть не до самого носа, нос длинный, рыбий, чуть не до самого рта, ни дать ни взять как у гигантского групера. Он посещал в Париже Монархическое агентство, которое до катастрофы в Кибероне никогда не одобряло планов такой высадки, делая ставку на время и готовясь к будущим законным выборам:
— Насильственные действия для нас под запретом…
— Вот уж нет!
— Не нет, а да. Народ изголодался, он в апатии, жаждет мира, на борьбу нам его не поднять. Мы должны вести глубокую, серьезную работу, распространять наши идеи и критические наблюдения, развивать подпольную сеть. Поскольку общественное мнение решает все, надо стараться повлиять на него.