– А мне нечего продолжать. Я закончил.
– Так быстро?
Белов покраснел еще сильнее. Английский глагол «finish» был не менее многозначителен, чем русский «кончать».
Видя его смущение, Дада сделала несколько решительных шагов вперед, положила руки ему на плечи и привлекла к себе.
– Бедный мальчик, – прошептала она. – Совсем еще молоденький. А глаза синие. Как море…
Белов сам не заметил, как очутился на кровати, причем без футболки, которую никто с него вроде бы не снимал. Горячие губы африканки накрыли его рот, ее пальцы нырнули в джинсы и деловито зашарили там.
Время замерло и рванулось вперед с такой головокружительной скоростью, что Белов еще долго не мог прийти в себя, переводя дыхание рядом с такой же запыхавшейся африканкой.
– А ты неплохо себя показал, – сказала она, повернув к нему лицо с сияющими глазами.
– Ты тоже, – пробормотал он. – Только я не для этого тебе встречу назначал.
– А для чего? – удивилась Дада.
Когда Белов высказал ей свою просьбу, Дада задумчиво повторила:
– Итак, ты хочешь, чтобы я свела тебя с какой-нибудь любовницей мистера Салеха Салема?
– Да, – подтвердил Белов, избегая смотреть на вытянувшееся рядом нагое тело, словно выточенное из эбенового дерева.
Сперва Мали, теперь Дада. Это было уж слишком. Слишком много активности в постели, и слишком мало результатов на профессиональном поприще.
– И я хочу, – добавил Белов, – чтобы это было сделано как можно быстрее.
– Как скажешь. Я готова исполнять все твои желания.
С этими словами Дада навалилась на Белова. Он бесцеремонно уложил ее на прежнее место и произнес:
– На данный момент у меня одно желание.
– Назови его.
Она плотоядно облизнулась, поглаживая себя рукой там, откуда ноги растут. Белов стиснул зубы и уставился в стену:
– Я хочу выйти на министра Салема.
Дада скривила губы и встала.
– Я сделаю все, что смогу, – холодно сказала она, собирая свои разбросанные вещи. – И дам знать.
– Когда? – спросил Белов.
– Понятия не имею. Много работы.
Она была оскорблена до глубины души и не скрывала этого. «Мы ее теряем», – подумал Белов фразой из американских фильмов. Но терять журналистку было нельзя.
– Постой. – Перекатившись на край кровати, он поймал ее за руку.
– Мне некогда.
Дада обулась, готовясь отправиться в ванную комнату. Но на лишнюю секунду все же задержалась. Белов опять взял ее за руку.
– Погоди, – повторил он.
– Чего тебе? – спросила она, не оборачиваясь.
Пышная прическа делала ее похожей на небольшой ядерный взрыв. Ягодицы у нее были поджарые, а ноги мускулистые, как у легкоатлетки. Привлечь ее к себе силой не получилось. Дада чувствовала себя оскорбленной в лучших чувствах и жаждала сатисфакции.