– Е-мое, это что такое, что за ерунда?
Сон моментом отошел, и я уже четко соображал, но голова немного кружилась.
– Ого, ничего себе! – опешила прибежавшая тетка.
– Да все хорошо, у меня такое бывает, – сказал я им и поплелся в ванную.
Я закрыл дверь в ванную, и до меня донеслись дядины слова: «Ничего себе “бывает”».
Когда я вышел из ванной и собрался снова попытаться уснуть, то дядя, вышедший из комнаты, осадил меня:
– Слушай Мих, мы тут подумали, тебе лучше поехать домой. Так нам, кажется, лучше будет.
«Вот и пиздец, поработал, покорил Москву, – подумал я. – Здрасти, Морис и Оля, я вернулся с голой жопой, зато теперь я знаю, что такое “жареный лабиринт” и травести. Почему сразу выгоняют? Тоже мне родственники».
– Ты имеешь в виду домой, обратно к себе?
И тут тетка вставила:
– Ну, само собой разумеется, просто Москва тяжелый город и он пока не для тебя.
Я про себя думал: Москва не для меня, ну а вы-то сами не из Москвы, а рассуждаете как коренные. В конце концов, я уже не ребенок и сам решаю, как и где мне жить, и тем более долго здесь не собираюсь засиживаться.
– Да, Мих! Плохо будет, если тебя здесь что-то хреновое затянет.
– Так мне сейчас собираться?
Они как бы переглянулись между собой и почти синхронно выдали:
– Ну, наверно, да.
– Хорошо, тогда я буду собираться.
Я собрал свою сумку, оделся и был готов к отъезду. Я не злился, ну, может, немного, мне было обидно, но тем не менее я не хотел, чтобы они чувствовали себя неловко, будто выгоняют меня. Голова немного покружилась, но я воткнул вату в нос, и кровь остановилась.
Дядя оделся и сказал, что подбросит меня до вокзала.
Мы сели в машину и поехали по МКАДу в сторону «Щелчка». Поначалу я что-то говорил, чтоб разрядить обстановку, но вскоре уснул. На мое счастье, на кольце образовалась утренняя пробка.
– Подъехали, Мих, просыпайся.
Я проснулся, взял сумку с заднего сиденья.
– У тебя деньги-то есть? – спросил меня дядька.
– Да, есть, на билет хватит.
– Ну ладно, давай, звякни, когда приедешь.
– Хорошо, позвоню.
Он пожал мне руку, сел в машину и уехал.
Я стоял на территории вокзала с сумкой и, конечно, уезжать никуда не собирался. Но что делать, я тоже не знал. В центре сраного вокзала. В окружении бомжей, сифона и других зараз. Чем это место отличалось от того, где я находился этой ночью? Я посмотрел на себя со стороны: осунувшийся, бледный, с кровавым тампоном в носу, сонный, как лощина чертова. Даже молния на куртке отказалась застегиваться. Зябко, сейчас бы диван и теплый чай. Тут же мое воображение подарило мне образ Мориса, ехидно посмеивающегося и говорящего: «Москвич! Завоевал Москву-то?»