Услышав эту сводку, Ноллен подумал: «Это как раз мои родные места. Там мне хорошо знакома каждая тропка, каждый кустик. Сколько я там ягод и грибов собрал! Я так любил эту местность с её холмами, горами. Отец с матерью от страха, наверное, из погреба не вылазят…»
Поскольку майор Брам не мог удовлетворить любопытства Якоба, последнему ничего не оставалось, как регулярно слушать радиопередачи со сводками.
«…На участке фронта вблизи Гейленкирхена и до леса у Гюртгена вчера после бомбардировки этого района авиацией противника началось третье по счёту сражение под Аахеном… Войска противника понесли большие потери в живой силе перед позициями наших войск. И лишь восточнее Гейленкирхена и у Штольберга американцам на некоторых участках удалось вклиниться в нашу оборону». Это сообщение успокоило Ноллена, так как Штольберг находился восточнее Мюнстербуша.
На следующий день бои уже велись на фронте шириной семьдесят километров при поддержке крупных сил танков и артиллерии.
Ноллен, будучи солдатом, прекрасно знал, что за всеми этими словами скрываются такие понятия, как «прорыв», «отступление» и особенно «окружение».
Он механически нёс службу, так же механически играл в скат со своим командиром, когда тот ему это приказывал. Но что бы Якоб ни делал, чем бы ни занимался, он думал о доме и о родителях. Если их насильно не эвакуировали, то они остались на оккупированной территории и сейчас их обстреливает немецкая артиллерия.
— Ну, Ноллен, что нового под Аахеном? — спросил Брам обер-ефрейтора. Голос его на этот раз звучал резче обычного.
Парень налил в чашку кофе и подал командиру со словами:
— На участке ведутся бои местного значения. Наши захватили много пленных и одиннадцать танков.
— Ну вот видишь!
— Хорошо бы знать вообще, что происходит на фронте — и у себя под носом тоже.
— А ты что-нибудь слышал о плане Моргентау? — Майор откусил кусок чёрного, плохо пропечённого хлеба. — Хитрая птица этот американский министр финансов. Разработанный им план утвердили Рузвельт и Черчилль. Суть этого плана сводится к тому, чтобы расчленить Германию на части, а все военно-промышленные объекты Рура или демонтировать, или уничтожить. Шахты и рудники, после того как из них будет вывезено всё оборудование, разрушить. Как ты думаешь, можем мы рассчитывать на милость такого типа, а, Ноллен?
— А разве русские хотят сделать с нами не то же самое?
— Те по крайней мере заявляют о том, что они хотят освободить немецкий народ от фашистов.
— А разве это выход, господин майор?
Брам несколько секунд молча жевал хлеб, а затем сказал: