Барвальд внимательно прислушался. Каждую ночь происходили какие-то таинственные передвижения войск, но ничего нельзя было увидеть. Как только наступала темнота, со стороны Рейна слышался шум моторов. Машины шли в сторону фронта. Утром всё успокаивалось. Судя по всему, в этом районе готовилось нечто грандиозное: то ли командование стягивало крупные силы для отражения наступления американцев, то ли само готовилось к наступлению.
Ели густо присыпаны снегом. Через час сменять посты. Барвальду казалось, что он давным-давно служит в этой строительной роте штрафной девятьсот девяносто девятой дивизии. Он снял очки, которые так не шли к его физиономии в каске, и платком вытер лицо.
«Любопытно, как сейчас выглядит Берлин? Окна заклеены крест-накрест полосками бумаги. Шторы спущены. Все служащие отправлены на фронт. Интересно, стоит ли мой дом или его уже разбомбили?»
Заступив на пост, Барвальд патрулировал по дорожке, что проходила за зданием канцелярии. Расхаживая взад и вперёд, он немного волочил правую ногу, которую ему повредили в Красном Веддинге. В то рождество ему исполнилось сорок два года. За год до этого мать Руди Бендера арестовали и посадили в Моабит, там она и умерла. У неё на квартире гестаповцы нашли рецепты, которые Барвальд ей выписывал. Его вызвали на допрос, потом отпустили домой, а затем вернулись и поинтересовались, не знает ли он Клавдию Занден. Возможно, и она была его пациенткой? По картотеке удалось установить, что в сорок третьем году он выписывал ей больничный лист по причине воспаления жёлчного пузыря.
Ему сказали, что в настоящее время та самая Занден находится в Швейцарии, куда она, однако, попала без официального разрешения властей на выезд. Органам государственной безопасности эта особа довольно хорошо знакома.
— Возьмите самое необходимое, доктор, и ни о чём не беспокойтесь… — сказали ему и увели с собой.
На дорожке с другой стороны показался Пауль Павловский. Он шёл медленно. Ему было столько же лет, сколько и Барвальду, и сложения он был точно такого же. Против них обоих были выдвинуты политические обвинения, хотя для ареста было достаточно уже одного того, что они являлись членами Коммунистической партии Германии. Оба были осуждены к трём годам заключения с лишением гражданских прав по обвинению в опасности для государства. После недолгого пребывания в тюрьме обоих направили в штрафную дивизию. Единственным утешением для них было то, что их не разлучили. В роте Пауль случайно встретился с товарищем Хайзе, которого он не видел в течение нескольких лет. Втроём они вели коммунистическую пропаганду в роте. Основная их задача заключалась в создании небольших групп, члены которых намеревались перейти на сторону Советской Армии.