- Мать вашу!..
- Вы... сволочи... все запомните... - крики удалились. Жестом бывшего морского пехотинца, чистившего картошку на гауптвахте, Лонни пригнул Брэндона к полу и, закрутив руки, вытянул бумажник.
- Оборзел совсем?.. - конечно, боевым искусствам не обучался, но как отбрыкаться ногами, он знал. Уличное детство даром не проходит... Реплика была своевременной. Магические зелёные бумажки и пара кредитных карт с затёртыми именами владельцев уже исчезли в лапищах брата. Тьфу! - он же ещё пару кафе собирался посетить... Брэндон чуял за собой вину, и знал, что надо делиться - а потрошить бумажник-то зачем? Вот, всё... потайной карман открыт, и на дощатый пол веером легли фотографии. Брэндона передёрнуло. Это они: его красотки, его малышки...
- Раз так, гони деньги! Ты мне должна! - Лонни силой отцепил его руки, и бросил кошелёк от себя, как мокрую лягушку. Никелевые монеты со звоном покатились в разные стороны. Жалости и щедрости в искалеченном трейлере тоже больше не было места.
- Ты что?..
- Мало тебе ещё. Посидела бы пару месяцев за чужое добро... я для тебя старался, а ты? - чертыхаясь на доносящиеся из переулка воинственные вопли, он поднялся; Брэндон, протирая коленки, собирал фото.
- Как так можно? С ними надо осторожнее... что натворил... - ну эти кафе к чёрту, жгучая ярость за зря потраченное время... и, как это называется... выброшенные на ветер чувства поднимались к горлу колючим комком.
- Надо было быть осторожнее с теми дебилами. Надо было думать, что делаешь. - Лонни пробормотал это уже скорее по инерции, разыскивая подушку, которой хотел заткнуть зияющую дыру в окне. Она, как щербатый рот, открывала панораму на очередные задворки - тусклый свет фонаря и надоевший дождь... Везёт дурочке, думалось Лонни - как может любить, не размениваясь по мелочам, каждый роман - трагедия... Только сегодня она переборщила. Занавес, приятели...
- Вот, что я тебе скажу, Тина. - Раздался над пареньком грозный голос. Брэндон сжался. - Слышишь, эй? Тина! Ты здесь больше зависать не будешь, я тебя не пущу. Иди давай. - Он поднял его на ноги и пинком отправил к вещевому мешку. - Заявляться даже не смей. Иди...
****
... Ох, чёрт. Пластинку в музыкальном автомате регулярно заедало, и хриплый прокуренный голос мистера-как-его-там густел на самой пронзительной ноте. "Детка, приди ко мне... опусти голову... на-а-а моё плечо-о..." Проклятье! Дрянная штука - эта жизнь... Вопли, беготня по округе - и в результате, шайка грузных потных пьянчуг выходит победителями. Им всё можно - хлестать литрами пиво, тупо смотреть телевизор, ругаться и орать бессмысленные песни в лицо не понравившемуся соседу в баре... Но чем они лучше? Тем, что сто лет пахали у одного станка, или тем, что умеют... как это... за себя постоять? С ними надо считаться, везде и всегда, желательно - приличной суммой. Но неужели всегда так будет? Сидеть тихо, не высовываться, не распространять о себе слухов? Не делать добра - чтобы пальцем у виска не покрутили? Не рубить сук, на котором сидишь? Не поднимать голос на тех, кто зудит, как комар возле уха? Быть таким, как все, и принимать правила? Ох, чёрт... Брэндон почесал нос; густой табачный дым заволакивал крохотную комнату бильярдной - плотной сизой завесой. Машинально сдавив коробок спичек, где соблазнительно хрустнула одна-единственная - промокшая, он оглянулся в поисках бармена. Как они все надоели... башка трещит. Пускай после двух стаканов виски, но всё равно! Он честно пытался вписаться в систему, созданную специально для таких белоглазых быков. Он вырос среди них. И шкурой чувствовал, что надо мимикрировать. С армейским корпусом вышла незадача. Он страшно расстроился, когда провалил письменные экзамены - но не в математике же было дело! Ох, глупец... сдалась начальникам тощая девчонка, марширующая на потеху солдатикам? Пушечного мяса и без неё хватало... Чем он думал? На что надеялся? Легально быть "парнем мечты" не получилось...