– А у нас тут не следственные действия! – отрывисто бросил старший опер. Чувствовалось, что он разозлился. – Мы просто разговариваем с тобой пока.
Стасов молчал. Он решил вообще ничего не говорить.
Опера переглянулись.
– Ладно… – медленно и зло процедил наконец зам. начальника. – Поговорим тогда по-другому!.. Думаешь, ты такой хитрожопый? Так вот, слушай сюда!
Мы неделю назад взяли еще одного твоего приятеля, Зенкевича. Ты уже как раз здесь, вроде, был?.. Видишь, как интересно получается? Мы его все эти пять лет искали, найти не могли, а как только тебя сюда привезли, сразу же и нашли! Усекаешь, чем это для тебя пахнет?
Опер сделал многозначительную паузу и злорадно ухмыльнулся. Стасов смотрел на него во все глаза и чувствовал, как внутри него разливается какой-то мертвенный холод.
– Мы тебя сейчас в лагерь назад отправим и запустим по своим каналам дезу, что это твоя работа. Что это ты его сдал! Причем грамотно всё сделаем! Умно. Знаешь, что за это бывает?
– Сразу опустят, петухом сделают! – радостно загоготал второй опер. – Отпидарасят, без базара!
– Ну, как тебе такой вариант? – вкрадчиво поинтересовался зам. начальника.
Стасов смотрел на него, раскрыв рот. Он словно лишился дара речи.
– И это еще не всё! – с теми же интонациями негромко продолжил опер. – У тебя же пистолет тогда на квартире нашли? А квартиру твою жена снимала. На ее имя?.. Так что мы сейчас еще дело и против нее возбудим! За хранение оружия. Срок давности еще не вышел, так что всё нормально. И её еще посадим! А знаешь, что в женских колониях делается? Она же у тебя симпатичненькая?..
Опер опять замолчал, выжидающе глядя на Стасова. Тот, однако, молчал тоже. Потому просто, что слов у него не было. Язык словно присох к гортани.
– В общем, так, – подытожил старший опер, вставая. Второй опер тоже поднялся. – Или ты дашь нужные нам показания, или… И тебе, и жене хана. Сам решай.
– Думай, Стасов, думай! – тут же вмешался второй опер. – Кубатурь! Шевели извилинами.
– В общем, мы на следующей неделе к тебе опять зайдем, – опер открыл дверь следственного кабинета. – К этому моменту определяйся. В какую сторону тебе двигаться.
____________________________
Стасов вернулся в камеру, лег на шконку и уставился в потолок. Так плохо ему не было еще, наверное, никогда. Он отлично понимал, что всё, что ему пообещали опера, было отнюдь не пустой угрозой.
А чего там сложного-то! Запустят действительно по своим каналам, что это я сдал – и пиздец! И хуй там чего кому в лагере объяснишь! Этому стаду. Этим долбоёбам. Никто и слушать ничего не будет! Объявят сукой…