«Меха-бриллианты»!.. «Надо же мне в чём-то ходить!» Ага!.. Ты дэвушка, туда нэ ходи, ты сюда ходи! – он уже немного опьянел и слегка заговаривался. Мысли путались. Боль несколько отпустила. –
Напьюсь сегодня! – решил Тарских. – Это, пожалуй, самое разумное будет в данной ситуации. И не хочется, а надо. Стресс снять. А то, как бы не крякнуть тут на нервной почве. Из-за этой стервы. Она-то только рада будет. Никаких проблем!
Сознание, что это горькая правда, было невыносимо. Он всё ещё так и не мог до конца поверить в такое чудовищное вероломство. Что она вот так вот просто взяла и ушла. Что все эти два года она просто комедию перед ним ломала. Что все эти её нежные слова, признания – всё это сплошной блеф, шоу и лицедейство. Просто ради денег. Да не может же такого быть!! Это человек?! Ну, не может человек себя так вести! Не может!! Даже женщина.
Тарских выпил ещё одну рюмку, не чувствуя вкуса.
Нет, так дело не пойдёт! – сообразил он. – Так я тут всю ночь сидеть буду.
Он, пошатываясь, встал и достал из буфета стакан.
Во! – удовлетворенно подумал он, наливая стакан до краёв. – «Вздрочь»! – вспомнился вдруг ему Даль. До краёв – это «вздрочь». – Да. Вздрочь, – с удовольствием повторил он понравившееся ему словечко, разглядывая стакан на свет. – Ну, будем! Вздрогнем. Вздрочим.
________
Тарских открыл глаза и с удивлением посмотрел на пустой стакан и пустую бутылку прямо перед собой. Перед носом.
Черт! На столе на кухне заснул, – понял он, приподнимая голову. – Сколько сейчас время?
Часы показывали без одной минуты двенадцать.
Да не может быть! – не поверил Тарских. – Я что, всего два часа спал? – он чувствовал себя абсолютно трезвым. Ни головной боли, ничего. Напротив, мысли были как никогда ясными и чёткими. – Ладно, в любом случае лучше сейчас спать лечь, – решил он. – Завтра всё тут уберу.
Он погасил свет в кухне и пошёл в спальню. Дверь в спальню была почему-то закрыта. Тарских, мимолётно, удивившись этой маленькой странности, повернул ручку. Не открывается! Дверь была заперта! Тарских, ничего не понимая, подёргал ручку посильнее, и в этот момент часы пробили полночь.
Дверь вдруг сама собой распахнулась. Тарских, замирая отчего-то, медленно вошёл. И обомлел! Это была не его спальня!
Огромное, необъятных размеров помещение предстало перед его изумлённым взором. Какие-то колонны, ступени, арки… Помещение было сильно затемнено, и всё это лишь смутно угадывалось.
И два столба света. В одном стоял сейчас он сам. В другом – какая-то женщина. Лица её не было видно.