— Вижу, — отвечаю и слежу за тем, как лицо прораба расплывается от удовольствия.
— Два дня он кладку лейкой поливать будет, а после обратно к мотору, к растворомешалке — знай наших!
— Как же?..
— Ни-че-го! — растягивает слова прораб. — До-ве-ри-е, Галина Платоновна, человека выше бога поднимает, доверием всего от него добьёшься.
И Трофим Иларионович, вспоминаю, пишет о доверии.
«Я, Галина Платоновна, — говорит он в своём письме, — давно искал случая на время отправить Руслана в деревню, где бы он мог убедиться, что хлеб, который ест, не растёт в хлебницах. И вот оказия: Вы явились. Я в Вас верю!»
За две недели я получила от профессора три письма. Сердечные и весьма корректные. Между прочим, когда получила первое, со мной творилось что-то необъяснимое. Я будто рехнулась — кинулась к проигрывателю, поставила «Сосницу» и — давай плясать. До того увлеклась этим цыганским танцем и так громко хохотала, что не услышала, как вошёл Руслан.
Наконец всё же почувствовала, что в комнате я не одна. Встретившись с глазами мальчика, увидела» что он рассматривает меня, как его отец: с каким-то особо зорким любопытством и одновременно весело. От этого я ещё больше разволновалась.
— Чего смеёшься, Галка?
— А разве нельзя? — спросила я. — Да будет тебе известно, что древние врачи прописывали своим больным смех. Тренируются, укрепляются лёгкие и улучшается кровообращение. Три минуты смеха приравниваются к пятнадцати гимнастики. Вот как…
— Ясно, — кивнул паренёк, поглядывая на мою руку — я ещё держала письмо. — От папы?
— Да.
9 августа, понедельник.
Трудно сказать, белка вращает колесо или колесо — белку: за день до того набегаешься, что сил едва хватает добраться домой. Шутка ли, с поля — на стройку, со стройки — в мастерские, из мастерских — опять в поле. Бывают минуты, когда браню себя за то, что сама подставляю спину под любую тяжесть.
Я первой подхватила идею Павла Власовича собственными силами взяться за сооружение нового школьного трёхэтажного здания. Помнится, мы вместе с ним обходили после занятий школу, которая, по его выражению, лопается от тесноты по швам, беседовали о предстоящей ремонте и вдруг он, пытливо взглянув на меня, заговорил:
— Наш колхоз да и межколхозстрой бедны на рабочую силу. Им ни в коей мере не удастся построить в течение года и новый животноводческий комплекс, и школу, а начнут и одно, и другое — получится тришкин кафтан. — Затем бодро, с задором: — Сами, Галина Платоновна, будем строить. Пусть нам дадут материалы, специалистов.
— Блестящая идея, Павел Власович! — обрадовалась я. — Завтра же поезжайте в район и…