— Пожалуй…
11 декабря, суббота.
Мы бы начали спектакль вовремя, но случилось непредвиденное: король застрял в пути — забарахлил мотор. Чихал, чихал и совсем заглох. От сахарного завода, откуда Алексей Остапчук возил на ферму жом, километров сорок с гаком. Пока додумался позвонить в правление колхоза и сообщить, что стряслось, пока выслали другую машину для отбуксировки, пока машину притащили в Сулумиевку…
Мечусь, как вспугнутый заяц, туда-сюда, от волнения сосёт под ложечкой. А зал неистовствует. Приходится то и дело высовывать голову из-за занавеса и объявлять: «Ти-ше! Через пять минут начнём!»
— Король не появлялся? — влетаю в четвёртый класс, где сидят драмкружковцы.
В ответ — коллективный вздох.
Вдруг пронзительное, радостное восклицание:
— И-де-е-т! Король…
Явился. С Алексея пот льёт ручьями. Устало усмехаясь, он беспрерывно вытирает платком лоб, затылок.
— Совсем совесть потерял! — набрасывается на него Корделия.
— Надо же, — возмущается Глостер.
— Ты что, левую ходку делал или, может, жом в британский лагерь возил? — съедаю его глазами.
— Авария, понимаешь? Барахлит мотор. Хоть бы один чижик показался. Так нет, ни одной машины…
— Мог сегодня, чижик, совсем не выезжать, — упрекаю его. — Мы с председателем договорились.
— Нельзя было, понимаешь? — защищается Остапчук. — Завод нажимает.
— Ну и подвёл же ты нас! Послушай, что творится в зале… Слышишь? Чего стоишь? Ватник сбрось, бороду нацепи, — отдаю одну команду за другой.
Король Лир до того сбит с толку, что начинает тут же сбрасывать с себя одежду. Девичий визг, мужской гогот, а я задумываюсь над тем, сможет ли парень в таком состоянии выйти на сцену.
Зал неожиданно умолкает: узнали, стало быть, что исполняющий роль короля Лира уже переодевается. Проходит ещё несколько минут, и с той стороны занавеса доносится ровный голос Любови Еремеевны:
— …В произведении отражены противоречия… трагическое положение человека в мире, подчинённом корысти и лжи…
Вспоминается разговор с директором школы. Я пожаловалась ему: некоторые педагоги подняли меня на смех, узнав, что колхозный драмкружок решил поставить «Короля Лира». «Не потянете, — уверяли они. — Шекспир сложен, вряд ли его поймут». Павел Власович удивился: «Ну вот ещё! Нужно доверять зрителю… Что касается исполнителей, то среди наших драмкружковцев много способных ребят. Ставьте, не бойтесь!»
Не побоялись. Теперь волнуюсь за Остапчука… Слишком он устал, перенервничал — курит, курит… Хорошо, думаю, что сначала решили попробовать свои силы на школьной сцене, потом уж в Доме культуры. Здесь нам многое простят, да и зрителей куда меньше: сто двадцать, а там около пятисот…