В каюте кто-то был. Кто-то невидимый осторожно ступал босыми ногами, шарил впотьмах, очень стараясь не шуметь. Стефан Лоренц проснулся так, как просыпался всегда — без переходного состояния с морганьем и потягиваниями, без застилающего глаза розового тумана с уплывающими обрывками ночных снов. Тело включилось, и голова была ясной. Он лежал молча, лицом к переборке, его дыхание оставалось ровным, как во сне, но тело против воли было напряжено. Он пошевелился, и тот, за спиной, замер. Тогда Стефан дернул щекой, немного поворочался, подогнул под себя ноги, затем снова замер, заставив себя расслабиться, и стал ждать. Некоторое время того, другого, не было слышно, но Стефан хорошо представлял себе, как у ночного пришельца гулко бухает сердце. Он усмехнулся про себя: дышать и то боится… Удерет? Нет, не удерет, пока не доведет дело до конца, слишком долго они этого ждали, терпенья нет, никуда он не удерет, коли уж они опять решились…
Так. Шарит на полке, где одежда. И кобура, конечно, тоже там, вот она поползла наружу, по звуку ясно. Долго как копается… Ну что, много ты там нашел? Где теперь искать будешь? Надо думать, под подушкой, на большее фантазии не хватит. Так… лежать тихо. Приближается. На цыпочках идет, осторожничает и руки, наверно, в темноте растопырил, как лунатик. Как он вообще в дверь вошел? Там три ИК-луча. Впрочем, если ползком и если очень постараться, то можно подлезть под нижним, но ведь это же знать надо!.. Значит, знают.
Противно все это, слов нет.
Невидимый наткнулся на койку. Медленно, очень медленно рука поползла под подушку. Интересно, кто это, подумал Стефан. Илья, Дэйв, Диего? Рыжий Людвиг? Или, может быть, Ронда — что-то она вчера по-волчьи смотрела, с этаким вызовом, кто-то ее даже одернул. Если бы Питер был здесь, нечего было бы и гадать. Хотя нет, Питер сам не сунется, не его это метод, пришлет кого-нибудь другого, кто поглупей…
Голова вместе с подушкой мягко приподнялась — ночной пришелец запустил руку по локоть. Стефан резко повернулся и попытался схватить эту руку, но рука тотчас отдернулась. Стефан вскочил на ноги. Кто-то рядом издал странный высокий писк, вывернулся, крутнувшись волчком, из рук, отскочил, еще раз увернулся, и сейчас же по полу часто-часто зашлепали босые ноги. Чужой легко ударился в дверь, в распахнувшемся проеме мелькнул невысокий силуэт — на вид лет десять, определил Стефан, — исчез было, метнувшись вбок, но Стефан уже был в дверях, и в каюте уже тянуще гудел сигнал самодельного сторожевого устройства — негромко, чтобы не разбудить спящих, как и положено сторожевому сигналу, предназначенному только для одного человека, для одного-единственного против всех…