А была ли попутчица? Может быть, ей всё приснилось? Но, вдруг её взгляд задержался на крючке у двери, там по-прежнему был целлофановый пакет, который повесила Татьяна, когда вошла в купе. Ольга дотянулась до него, ловко сняла. Пакет казался почти пустым, перевернув его, потрясла. Из него выпало то самое кольцо с сиротливым, последним бриллиантом, и клочок бумаги, на котором красивым почерком было написано:
«Дорогая, любимая моя доченька. Как я хотела увидеть тебя. Мне разрешили. Прости меня, я не смогла выдержать всего. Родив, оставила тебя под дверью приличных бездетных людей. Сердце мне подсказывало, что они вырастят мою Оленьку достойным человеком. Я не ошиблась. Прости свою слабую мать и не ищи. Меня нет на земле вот уже двадцать пять лет. Как хотелось бы крепко обнять тебя и поцеловать, но не могу.
Будь счастлива, моя доченька. Мама».
Ольга машинально посмотрела на пакет. С него ей весело и задорно улыбался Олимпийский медвежонок.
1980 год – год её рождения.
В ту пору мне шел седьмой годок, и осенью предстояло идти в первый класс. Я была, как бабуля меня называла, совершенным «неслухом». Она даже не могла себе представить, как я, непоседа и юла, смогу высиживать уроки по сорок пять минут. Это совершенно невозможно!
В то утро с базара, помимо продуктов, бабуля принесла большой букет любимых маминых цветов. Это были очень крупные и необыкновенные по своей красоте астры сиреневого цвета. Цвет был представлен всеми оттенками, начиная от темно, почти черно-фиолетового до светло-сиреневого, который можно было принять за голубой. Букет был просто роскошным. Когда я его увидала, у меня перехватило дыхание от восторга.
Неосознанная детская любовь к составлению букетов впоследствии у меня четко сформировалась, и я стала профессиональным флористом. Но в те времена такого слова даже не существовало. Увидав сказочной красоты букет, во мне сразу заработала творческая мысль. Я стала быстро перебирать в уме все возможные вазы, которые могли бы подойти к этим цветам. Остановилась на большом с широким горлом и витой ручкой хрустальном кувшине. Он как нельзя лучше подходил к этому празднику цвета, не заглушал, а только подчеркивал богатство и разнообразие оттенков. Я залезла на табуретку и вытащила хрустальное чудо из буфета. Бабуля только и успела мне крикнуть вдогонку, чтобы была осторожнее и не разбила его. Но я уже неслась с ним, полным воды, в комнату. Для удобства села на пол и осторожно, любуясь каждым цветком, начала составлять букет, опуская их по одному в кувшин с водой. Бабушка, увидав меня, сказала: