Вода! Можно пить – сколько захочешь! Добрёл до Паляваама, опустился на колени и пил, пил, пока живот не надулся гигантским барабаном.
Рядом с ним тяжело отдувались Лёха и Айна. Хотелось пить и пить, без всяческого перерыва, но свободного места в организмах уже не было…
– А мне? Мне тоже дайте попить! Прошу – воды! Вот же она, кружка, пусть и дырявая, – жалостливо попросил Эйвэ. – После этой крови оленьей дайте глоток воды. Умоляю – дайте!
Напрасно это он совсем. Просить – себя не уважать. Молчал бы, скорбные рожи корча, сами бы водички налили в его тару нехитрую.
А так Сизый сразу нужные выводы сделал, вспомнил всё полезное, чему успел научиться за время своего пребывания в славных рядах НКВД.
Как там принято «языков» в военное время допрашивать?
Вот, и решил Лёха воспользоваться полученными знаниями.
– Пить хочешь? – строго так спросил у эстонца. – Хрен тебе в рожу белобрысую. Вот, когда расскажешь, как всех нас продал козлам заграничным, тогда и дам глотнуть. А если не сознаешься, то и мучайся. Сдохнешь – невелика потеря. Если и помрёшь, то только из-за собственного упрямства…. Сознавайся, дурачок, если жить хочешь!
Ник не стал вмешиваться: пусть уж сами между собой разбираются, а он здесь – не местный. Не, пацаны, сами свои шарады решайте…
Через полчаса Эйвэ во всех смертных грехах сознался – за один глоток воды. И в Ленина стреляла его любовница – вследствие хронического полового неудовлетворения, и убийство товарища Кирова Эйвэ лично организовал, и золото чукотское нашёл уже лет сорок как тому назад да и вывез коварно – куда-то в сторону созвездия Альдебарана…
Пришлось всё же Сизого на место поставить: прочитать целую лекцию о презумпции невиновности и о методах доказательства вины – безвинно виноватых…
Да, самое главное. Избушка во время этого всеобщего катаклизма совсем не пострадала. Так, только стекло в крохотной раме выбило да пару деревянных плах сорвало с крыши.
Ерунда незначительная, за полчаса ликвидировали все последствия.
Зато и коробок спичек нашёлся под стареньким матрасом, а в дырявом саквояже, что пылился под нарами, обнаружились нитки с иголками.
Из куска брезента, найденного Ником, Айна изготовила некое подобие двух греческих туник для своих спутников, беспричинно улыбаясь при этом.
Ухи из хариусов, пойманных чуть ли не месяц назад, наварили. Оленью ляжку пристроили в леднике, забросав осколками голубого льда.