…. Кто, что? Не спрашивай, не отвечу. Я сошка мелкая в этом деле, что велят – то и делаю, что разрешают – то и говорю. Вот так. А тот человек, если с тобой познакомиться захочет, повстречаться, то непременно это сделает. Когда нужным сочтёт.
Закурил Ник очередную папироску и честно своим непониманием поделился:
– Если вы знаете – из какого времени я сюда прибыл, то почему так бездарно используете? В Магадан загнали зачем-то, сейчас на Чукотку сватаете. Золото? Да бросьте, настоящее золото – это информация. Вы и меня должны рассматривать – сугубо в качестве источника информации. Бесценного источника информации – обудущем ! Ну что, разве я не прав?
– Абсолютно не прав. – Капитан скорчил кислую физиономию. – Нулевой ты источник информации. Пшик один, а не источник. Забыл, что ли, что все твои песенки-анекдоты оттуда – здесь никто запомнить не может? А эти буровые коронки? Только ты их мог изготовить. А другие нет. Знаешь почему? Да, вот, эти чертежи твои: ты их видишь в нормальном виде, а для всех остальных – это просто значки непонятные, линии кривые, нарисованные беспорядочно. Я же с токарями заводскими разговаривал тогда. «Детские рисунки», – говорят. – «И цифры нет ни одной».
– Не может быть такого! – возмутился Ник. Что-что, а чертежи у него всегда на загляденье получались, по всем правилам оформленные.
– А ты вон там, на стеллаже, возьми лист бумаги и карандаш, – предложил Курчавый. – Да и напиши что-нибудь. Стихотворение, например. Ты же у нас – пиит знатный.
Ник так и сделал, взял бумагу, карандаш и написал:
Старый Сад – заброшенный, печальный,
Очень много лет тому назад.
О Любви грустит необычайно.
Старый Сад.
Встал капитан из-за стола, к Нику подошёл, на бумагу посмотрел.
– Быть того не может! – громко закричал. – Я же всё вижу, читаю спокойно! А ведь не должен…. Как такое может быть?
Разволновался так, что на лбу даже капельки пота выступили, но взял, всё же, себя в руки, уточнил:
– Это ведь твоё стихотворение, да? А когда ты его написал?
– Моё, – честно признался Ник. – А написал я его с месяц назад, когда мы ещё в том пансионе жили, под Ленинградом. Ко дню рождения Вырвиглаза Владимира Ильича, в качестве подарка.
– Фу-у, – облегчённо вздохнул Курчавый. – Напугал ты меня! Я уж подумал, что полученные инструкции не работают. Так и должно быть: то, что ты здесь придумал или совершил, оно уже навсегда, не отменить. А вот то, что ты оттуда с собой притащил – совсем другое дело. Ты давай, для чистоты эксперимента, такой стих напиши, который точно относится к тому времени.