* * *
Гизелла стояла у окна кабинета, и ее дыхание затуманивало стекло. Она увидела, как возвратилась машина. Чарльз поднялся ровно в 8 утра, побрился, принял душ и с аппетитом позавтракал. Затем отбыл с Хэллораном в банк. Перед его отъездом Гизелла бросилась к нему в объятия.
— Прости меня за то, что я наговорила тебе вчера, — прошептала она. — Я была вне себя от горя.
Он похлопал ее по плечу — с полным безразличием, отметила она, хотя мысли ее были полностью заняты свалившейся бедой, — а потом уехал, как будто это был обычный рабочий день.
На запотевшем оконном стекле она кончиком пальца написала имя Бенджамина. Где-то вдали послышался вой полицейской сирены. У каких-то других людей случились свои беды, думала она. В этом огромном городе другие люди плакали, ждали, надеялись, умирали, но она не испытывала к ним сочувствия. Она могла думать только о мягком голубом одеяльце, которое Джулия утром аккуратно сложила в кроватке Бенджамина. Какая холодная была ночь! Бедняжка Бенджамин. Он так любит тепло.
Она прижалась щекой к стеклу. Утром все еще было холодно, но теперь они уже отвезли его в какое-нибудь уютное и теплое место. Она уверена, что о нем будут очень хорошо заботиться. И не только потому, что он стоит больших денег. Они не смогут устоять перед его обаянием. Она улыбнулась, припомнив прикосновение его крошечных пальчиков к ее лицу и воркующие звуки, которые он издавал, словно хотел поведать ей одной какую-то особую тайну. Такое воркование не может не тронуть даже жестокое сердце похитителя.
Словно упрекая ее, снова послышался звук сирены, на сей раз где-то неподалеку. Конечно, каждый пытается поторговаться с судьбой. Только не мой ребенок. Пусть чей-то чужой. Торговалась ли с судьбой ее мать, подумала она. Кричала ли Лилиан в последние страшные минуты: только не я. Ведь я красива. Жизнь не может обойтись со мной так жестоко!
— Только не Бенджамин, — пробормотала Гизелла вслух. — Он безгрешен. Совсем невинное дитя. Невозможно, чтобы кто-нибудь оказался настолько жестоким... — Она замолчала, пристально вглядываясь во что-то па улице. По Риверсайд-Драйв на полной скорости мчались две полицейские машины с включенными сиренами. Она не хотела их видеть. Она не желала знать о чьей-то беде. Только не сегодня.
У нее перехватило дыхание, когда передняя полицейская машина замедлила ход. Взвизгнули шины, и она остановилась возле их дома.
— Нет! — жалобно вскрикнула она.
За первой машиной остановилась вторая, из них высыпали полицейские. Кроме полицейских машин, подъехали другие, без опознавательных знаков. Кто-то громко забарабанил во входную дверь.