6тиермес7:
Что ты хочешь знать?
МаккаПакка:
Все. Что у вас есть и чего нет.
6тиермес7:
Ты не тратишь время впустую?
МаккаПакка:
У меня его не так много. Есть ли у вас хороший материал о… как, кстати, его зовут?
Некоторое время ответ не появляется. Может быть, я действовал слишком быстро и прямолинейно, думает Хеннинг. Проходит минута. Проходит две. Он поеживается. Но вот наконец приходит сообщение.
6тиермес7:
Сорри. Надо было в туалет.
Смайлики.
6тиермес7:
Его зовут Махмуд Мархони. Ее любовник. Сбежал из своей квартиры, когда пришли Элла Сандланд и Бьярне Брогеланд. Сжег свой компьютер. Кажется, ссорился с XX в тот вечер, когда она была убита. Она посылала ему компрометирующие эсэмэски.
МаккаПакка:
Вам удалось спасти компьютер?
6тиермес7:
Пока не знаем.
МаккаПакка:
Хорошо. Хагерюп забили камнями?
6тиермес7:
Забита камнями, исхлестана кнутом, отрублена рука. На шее след от «СтанГана».
МаккаПакка:
«СтанГан»? Электрошоковый пистолет?
6тиермес7:
Да.
Это не слишком похоже на убийство на почве поруганной чести, думает Хеннинг. Больше на шариат и худуд. Но в то же время что-то тут не так.
МаккаПакка:
У вас есть что-нибудь на ММ?
6тиермес7:
Нет.
МаккаПакка:
Что думает Йерстад?
6тиермес7:
Пока немного. Скорее всего, он рад, что дело движется.
МаккаПакка:
У ММ есть родственники?
6тиермес7:
Брат. Тарик. Они живут вместе.
МаккаПакка:
Ты упомянул компрометирующие эсэмэски. Что именно в них компрометирующего?
6тиермес7:
По всей видимости, она ему изменяла.
МаккаПакка:
И поэтому ее убили? Вы поэтому подумали об убийстве для восстановления чести?
6тиермес7:
Не знаю.
Этого Ивер Гундерсен наверняка не знает, думает Хеннинг и кивает. У него начинает вырисовываться план. Ему нравятся планы. Но он не любит коротких путей.
А у Хеннинга есть чувство, что полиция находится сейчас именно на таком пути.
Сны. Ему хотелось, чтобы существовала кнопка, на которую можно было бы нажать, чтобы отключить канал, дающий по ночам доступ к подсознанию. Хеннинг только что проснулся, лежит неподвижно, чтобы дать глазам возможность привыкнуть к темноте, и делает быстрые вдохи. Он разгорячен. День еще не начался. Но он уже полностью проснулся. И ему снова снились сны.
Ему снилось, что они на игровой площадке в парке Софиенберг, он и Юнас. Стоял морозный зимний день. Хеннинг сидел на скамейке, свободной от снега и льда, пил горячий вкусный кофе из пластмассовой кружки, смотрел на белые зубы, не исчезающие с лица сына благодаря улыбке, на румяные щеки, на пар, идущий от голубой шапки, слишком низко надвинутой на лоб, на глаза, которые все время искали его. И он видел, как Юнас забирается на самые высокие этажи игровой конструкции. Он был так занят поисками своего отца, что не смотрел вниз и провалился ногой в сеть, натянутую между двумя пластмассовыми туннелями, потерял опору, упал вперед и вбок и ударился лбом и губой о решетку. Хеннинг вскочил, подбежал к нему, повернул его голову, чтобы оценить масштаб повреждений, но все, что он увидел, — это почерневшее от копоти лицо. Рта на нем не было. Зубов тоже.