— Вы из полиции? — спрашивает он и изо всех сил швыряет палку. Кама-сутра пулей устремляется за ней. Хеннинг смотрит, как маленькие лапки отталкиваются от мягкой травы.
— Я журналист. Работаю в сетевой газете «123новости».
— «123новости»?
— Да.
— Что это за название для газеты?
Хеннинг поднимает руки вверх.
— Не спрашивайте меня. Не я его придумал.
— Но что вы делаете здесь? Тут же никого нет.
— Здесь есть вы. Это ведь вы ее обнаружили, да?
Хеннинг видит, что настроение Скагестада изменилось и стало скептическим. Большинство людей становятся скептиками, когда понимают, что сейчас у них будут брать интервью. Но этот мужчина прекрасно ответит на все вопросы, которые ему задаст Хеннинг. После того как на него напала собака, Хеннинг с чистой совестью может на него надавить.
— Я не хочу появиться в газете.
— А вам и не нужно.
Кама-сутра возвращается с палкой в зубах. Скагестад берется за ее конец и тянет изо всех сил. Собака опять начинает рычать, поймай-и-никогда-не-отпускай, и не разжимает челюсти до тех пор, пока перевес в силе Скагестада не становится очевидным. Собака тяжело дышит, язык вываливается из пасти. Она садится, взгляд ее полон ожидания. Скагестад снова кидает палку.
— Никогда не видел ничего подобного.
Хеннинг может себе это представить.
— В каком обществе мы живем? — продолжает Скагестад. — Забить камнями в Норвегии?
Он покачивает головой.
— Наверняка дело рук каких-нибудь чертовых иммигрантов.
Хеннингу хочется ответить, но он решает промолчать. Как говорил Ярле Хегсет, «когда у человека есть что-то на сердце и он начал рассказывать об этом, дай ему выговориться. Дай ему договорить до конца. Даже если тебе не нравится то, что он говорит».
— Их здесь слишком много.
Скагестад снова покачивает головой.
— Я ничего не имею против помощи людям, на родине у которых плохо, но если они хотят жить здесь, то пусть, черт возьми, соблюдают норвежские законы, уважают наши культуру и образ жизни, которые мы создавали годами.
— Может быть, это преступление совершил не иммигрант, — говорит Хеннинг.
— Ха. Раньше у нас в Норвегии камнями не забивали.
Для дебатов на тему об иммиграции еще слишком рано, поэтому Хеннинг говорит:
— А почему вы зашли в палатку?
— Н-да, хороший вопрос. Я не уверен. Но днем раньше палатки там не было, я ведь здесь каждый день гуляю, и мне стало любопытно.
— Вы кого-нибудь видели?
— Обычно всегда кого-нибудь видишь, но только не здесь. Да и пока шел сюда, никто не бросился мне в глаза. Я живу на улице Самвиркевейен.
— Вы можете описать место преступления?
— Место преступления?